Очаги ярости (СИ)

В этот момент перед Смитом встала такая проблема: как из квершлага доставить решётку сюда, к отверстию вентиляции? Может, кому-то дело покажется плёвым, но когда у тебя один бластер, когда некого даже оставить посторожить у опасного места, а отыскать в квершлаге нужный запасник быстро способен только один лишь ты…

Но, коль некуда деться, приходится доверять даже двоим учёным.

8

А каков результат? Майк Эссенхельд оправдал доверие, а Кай Гильденстерн — нет. Первый принёс решётку, а второй убежал.

Дело в том, что Барри послал их обоих к запаснику в тот неудобный момент, как из отверсия начал спускаться зомбифицированный Нестор Оукс.

Барри занялся зомби, оба учёных умчались. Что будет дальше, в тот миг представлялось туго.

Мог бы не выдержать Смит. Оукс, он всё-таки не какая-то крыса. Если такое прорвётся — шахте уж точно конец.

А всё-таки выдержал. Одолел зомбаков обоих (кроме Оукса вылез и Дэй). Как получилось, не хочется вспоминать. Страшный был опыт.

Важно, опять-таки, что Гильденстерн убежал. После нашли его — у основного ствола, возле шурфа с подъёмниками. Тут же нашли, когда всё только-только затихло.

А потом уж, когда поднимались на административный уровень, Кай Гильденстерн опять отличился. Принялся сразу распространять панику. Так напугал мальчишку в подъёмнике, что несчастный от страха его же потом и убил. Да, серьёзно: выпихнул вон из клети.

Вот вам вывод: капризы тщеславных учёных — это путь в никуда.

Глава 9. Сдохни в цветущем саду

(чуть позднее о том, что пораньше;

комментирует Каспар Шлик, профессор ксеноархеологии из Башни Учёных, Новый Бабилон)

1

Эссенхельд — человек скользкий, что и говорить. И, конечно же, он на самом-то деле никакой и не Эссенхельд. Но отсюда не следует, что зовут его Кай Гильденстерн. Глупые сектанты из посёлка Новый Зеон были введены в заблуждение.

Подлинное имя этого якобы Эссенхельда — Бьорн Ризенмахер. Именно так, хотя знают о том немногие. Башня Учёных в курсе, и то не вся. Чтобы дознаться, на этого парня пришлось хорошо надавить. Он юлил, уворачивался, но под давлением сдался.

Впрочем, всё по порядку.

Ризенмахер был в Башне впервые узнан под именем Эссенхельда. Парню дался особый успех — обнаружение целого выводка хвандехваров, терроризировавшего по ночам рудокопов из бабилонских трущоб. Справился парень, ясное дело, не сам. Он находился под руководством опытных следователей — Годвина и Мак-Кру. Но и следователи не справлялись без этого парня. Им не хватало элементарных зоологических знаний о повадках и образе жизни данных ксенорептилий.

После успеха многие думали: паренька подберёт Флетчер. Но, однако, не тут-то было. Флетчер, как все про него говорят, «осторожная задница». Надо думать, что что-то его в «Эссенхельде» том насторожило. Или кто-то ему донёс: парень связан с Бенито. Для приличных людей это факт нежелательный, нечего и говорить.

В общем, парня пристроили в транспортный профсоюз. Подсуетился известный родригесов прихвостень — Олаф Торвальдсен. Должность простая, задачи тоже несложные: езди, смотри на животных, пиши отчёты. Сильно науку не обогатишь, сильно транспортникам не поможешь, но хоть как-нибудь выживешь, что по нынешним временам очевидный плюс.

Дальше тот «Эссенхельд» имел и ещё целый ряд дешёвых успехов. Например, на арене кого-то там победил: парня по кличке Кулак с уголовным прошлым. Но разумеется, хвандехвары, разысканные в Бабилоне — то был успех настоящий, Годвин с Мак-Кру обязательно подтвердят.

Именно этот успех надоумил и Хлодвига Бека вспомнить о нём в тот момент, когда Башня Учёных вовсю обсуждала проект следственной экспедиции — к Стэнтону, на Ближнюю шахту.

2

Да, пару слов надо сказать о причинах и целях. Не для записи, а для души. Потому что причины и цели я назову настоящие.

То, что у Стэнтона сгинуло сколько-то рудокопов — это причина? Нет. Это удобный повод. Всё же без повода никому не послать следственную экспедицию в вотчину этого самодура, на Ближнюю шахту.

Что же причина? Причина, конечно, сам Стэнтон. Есть и причина немножечко поконкретней — это судьба хорошего человека. Да, хорошего. У него очень много имён, но фамилия только одна: Мендоса. Если же звать с именами, получится так: Херес-де-Мендоса-и-Вега-де-Коммодоро… Впрочем, у этих латиносов трудно бывает понять, где там имя, а где фамилия — всё едино. Но это всё, без сомнения вовсе не важно, когда человек хороший. Даже не просто хороший, а твой человек. Твой человек в Ближней шахте, под боком у Стэнтона.

Стэнтон думал, его человек, а человек-то твой…

Но в какой-то момент Стэнтон прогнал человека. Прицепился, как всякий из самодуров, к ерунде. Мол, у Мендосы длинное-длинное имя. Стэнтон — он пунктик имел, ему времени жалко.

А Мендосе-то каково? Мендосе обидно.

И тебе это тоже обидно, коль Мендоса твой человек…