Очарование

Когда соперница ушла, Скайла выдохнула и двинулась в свои комнаты на самом верху здания.

Это привилегированное место она получила, когда стала правой рукой Афины, той, кому богиня доверяла больше других и к кому обращалась в случае возникновения проблем. Скайла распахнула дверь в свои апартаменты и пересекла безукоризненно чистое пространство. Она немало потрудилась, превращая это место в свое. Уютная белая мебель, столы из стекла и дерева. И множество книг.

Сирена миновала кухню, где с удовольствием пекла — правда, об этом маленьком секрете знала лишь она сама, поскольку никогда ни с кем не делилась результатами — и направилась прямо в спальню.

Эта комната полностью соответствовала хозяйке. Красное бархатное одеяло, кованая кровать, пуховые подушки, а вдоль стен — полки, уставленные большим количеством книг, чем смертный может прочитать за всю свою жизнь. Некоторые с Олимпа, но большинство приобретены за долгие годы в человеческом мире.

Скайла обошла стопку книг, которые еще предстояло расставить, и опустилась на колени на жесткий деревянный пол под окном. Сделав глубокий вдох, который едва ли успокоил нервы, она приподняла ближайшую к окну планку и выудила из грязной дыры коробку, которую спрятала там тысячи лет назад. В ней не было ничего особенного. Просто старый кедр, сейчас покрытый слоем пыли. Скайла сдула с крышки пыль и потерла ладонью символ сирен — древнегреческую букву сигма, перечеркнутую по диагонали стрелой, в обрамлении замысловатого лука с завихренными концами и изящной кромкой. Тот же знак был выжжен на ее коже над правой лопаткой. Его получала каждая сирена, вступая в орден.

Сирена.

Это слово охватывало всю суть Скайлы. Стало единственной причиной для существования. Похоронив Кинура, Скайла закрыла все напоминающие о нем вещи в этой коробке. Но так и не забыла. Не смогла.

Она открыла шкатулку и вытащила оттуда набросок Кинура, сделанный однажды ночью, когда они отдыхали в его доме, и любимый думал, что она читает. Глядя на старинное изображение, прекрасно сохранившееся в безупречном воздухе Олимпа, она сравнивала некогда любимого мужчину с тем, кому отдалась буквально сегодня.

Между ними не было ничего общего. Черты Кинура выглядели более утонченными, более аристократичными. Орфей казался грубым, отчасти диким. Но в форме носа виднелось какое-то сходство, а глаза… Они были в точности, как она помнила. Голубовато-серые, глубоко посаженные и, как всегда, сосредоточенные.

Почему она сразу этого не заметила?

Сердце сирены подпрыгнуло и забилось так быстро, что в груди заныло. Как она могла любить кого-то так сильно, на самом деле его не зная? Как могла не разглядеть тьму в его душе? Когда они были вместе, Скайла не допускала мысли, что он способен ее предать. Не хотела в это верить. Говорила, что Афина ошибается. А потом увидела доказательства у самого Зевса.

У богов нет причин лгать. И доказательства были неоспоримы.

И все же… она так и не смогла убить Кинура по приказу царя богов. Но и не остановила сестер, когда те пришли доделать начатую ей работу.

А теперь, почти две тысячи лет спустя, вмешалась мойра и дала ему второй шанс. Что это означало? Что боги ошибались? И он искупил свою вину? Уж конечно, мойра не вернула бы его, будь он в действительности так ужасен, как утверждали Афина и Зевс.

Скайла глубоко вдохнула, выдохнула, пока резкая боль не превратилась в отголосок. Виновен он или нет, не ей судить, ведь так? Ее работа — выяснить, на самом ли деле он ищет сферу.

Значит, надо использовать их связь, чтобы подобраться ближе, сойтись и выяснить, что он задумал. Для Скайлы откровение Афины меняло все. А раз в дело вмешалась мойра… Значит, не все так просто. И боги не хотели, чтобы Скайла знала о происходящем.

Больше она не будет слепо идти на поводу как овца. Но если Кинур жаждет власти и мести, Скайла сделает то, что обязана, и неважно, кем он для нее являлся.

Она сама его убьет. И навсегда похоронит свои воспоминания.

Глава 6

День выдался на редкость паршивый. Афина едва не потеряла терпение с последними новобранцами-сиренами — о, боги, неужели благословленные рекруты становятся все глупее? И еще пришлось встретиться со сводным братом Аресом, а она взяла за правило избегать самодовольного бога, насколько возможно.

Тот обиделся на Посейдона из-за какой-то ерунды и хотел, чтобы Афина послала несколько сирен разобраться с повелителем морей. Как будто у нее есть для этого время. Или желание сражаться с Посейдоном прямо сейчас. У нее и так куча дел из-за Зевса, Скайлы и проклятая неудача в истории с Кинуром-Орфеем.

Боги всемогущие.

Афина отбросила мысли об Аресе, пригладила волосы и поднялась по мраморной лестнице в архивы.

В нос ударил запах бумаги и чернил. Библиотеку заполняли колонны, по обе стороны которых выстроились огромные ряды деревянных полок, отделанные лепниной. Афина миновала кипы древних томов в кожаных переплетах и остановилась, обнаружив в дальнем углу Скайлу за столом из красного дерева и в окружении раскрытых книг.

— Так и знала, что найду тебя здесь.