Очарование нежности

— Рановато ты сегодня подхватился, — бурча констатировал повар, потянувшись еще за одной кружкой. Наполнив ее горячей, ароматной жидкостью, он подал кофе Трэю со словами:

— Я думал, придется их распихивать, чтобы поднять к завтраку. Что, не спалось?

— Да я замерз как собака. Надо уже под двумя одеялами спать.

Отрезая тонкие ломтики от огромного, длинного окорока, Джиггерс сказал:

— А мне кажется, дело тут не только в холоде. Что-то тебя мучит. Может, потолкуем?

Сначала Трэй затряс головой, но, мгновение спустя, все же передумал. А почему бы и не рассказать человеку, который знал его чуть ли не с пеленок, о том, что его сейчас донимает? Может, разговор с ним хоть что-то прояснит?

— Ты помнишь, как я говорил тебе, что женился в Джулесберге?

— Ну, помню эту дурь несусветную.

— Так вот, Джиггерс, никакая это не дурь. Это правда. Я действительно женился.

Сначала старик недоверчиво уставился на него, потом насмешливо сказал:

— Ладно заливать… ведь ты же разыгрываешь меня, да?

Трэй покачал головой:

— Это чистейшая правда.

— А на ком ты женился, черт тебя подери? — Джиггерс сплюнул в пламя коричневую от табака слюну. — Мне кажется, у тебя и женщин-то знакомых там нет, кроме разве что шлюх. Не на одной же из них ты женился?

— Именно на одной из них я и женился, — отведя взор, признался Трэй старику-повару. — Я женился на очаровательной маленькой потаскушке.

— Бог ты мой, Трэй! — взорвался Джиггерс. — Да на кой дьявол тебе это понадобилось?

На скулах Трэя заиграли желваки.

— А для того, чтобы преподать Буллу Сондерсу урок, такой урок, какой ему и во сне не снился. За те муки, что он причинил моей матери. Он же последнее время ходит сам не свой, так хочет женить меня на этой Руби. А если я приведу в дом самую что ни на есть настоящую шлюху, вот тогда он на своей шкуре почувствует, каково было моей матери терпеть его потаскух в доме.

— Жалко мне эту бедную девчушку.

Джиггерсу вспомнилась Марта, вечно ходившая в синяках. Он попытался представить себе, что должна была испытывать эта женщина, когда Булл приводил в дом девок и заваливался с ними в постель у нее на глазах.

Джиггерс снова смачно плюнул в пламя костра и тоном, не терпящим возражений, сказал:

— Я допускаю то, что его сноха-шлюха собьет спесь с него, но ведь не обязательно же ему платить за все его грехи на грешной земле. Умрет и сгорит в аду. А как же ты поступил с этой женщиной? Так и оставил ее в публичном доме?

— А мы с ней не в борделе повстречались, да ее, собственно говоря, и женщиной-то не назовешь. На вид ей лет семнадцать-восемнадцать, девчонка совсем. Они вместе с ее отцом разъезжали на каком-то ободранном фургоне, приторговывая лекарствами из трав. Он умер от чахотки как раз в тот день, когда я приехал в город. Она так убивалась из-за этого, что все слезы выплакала. У нее денег даже на похороны не было, так, ерунда, какая-то мелочь — доллара два с чем-то. И тут мне словно в голову что-то ударило: если я женюсь на этой девчонке, Булл с ума сойдет от злости. Он же не перенесет, если я определю ее под крышу его дома.

И вот мы с ней, как бы это сказать, заключили сделку: я оплачиваю похороны ее отца, а она пойдет за меня замуж. Ей сперва вся эта затея не понравилась, но не в ее отчаянном положении нос задирать и она, в конце концов, согласилась.

А после свадебной церемонии в церкви я дал ей немного деньжат и велел отправляться на ранчо и там меня дожидаться.

— Боже мой, Трэй, это самая идиотская из всех твоих затей. — Джиггерс в очередной раз сплюнул в огонь. — Даже самой распоследней шлюхе, которая огни и воды прошла, не пожелаешь лицом к лицу столкнуться с этим старым аспидом. Он же ее сожрет и костей не оставит.

— Да я об этом уже не знаю, сколько передумал! Мне это покою не дает. Понимаешь, эта Лэйси — не такая, как все эти шлюхи. Не нахальная, не бесстыжая. Руби вместе с Буллом просто прикончат ее. Эх, надо было мне сказать ей, чтобы она к Мэтту ехала.

— Надо было, конечно. Мэтт хоть помог бы ей на первых порах освоиться и заботился бы о ней до твоего приезда. — Джиггерс замолчал ненадолго, а потом спросил: — Да, а что ты с ней делать собираешься, когда вернешься?

— Если б я знал! — Трэй, насупившись, глядел на костер, пламя которого вдруг напомнило ему то самое красное платье и изгибы молодого тела под ним. В принципе, девчонка сама по себе очень даже ничего, но, с другой стороны, ему совсем не хотелось, чтобы соседи тыкали в него пальцем — вот, дескать, посмотрите на этого дурня, шлюху себе в жены взял.

Ковбои, почуяв утро, стали просыпаться, и разговор прервался.

— Да, сынок, устроил ты себе головную боль, — мрачно заключил Джиггерс и снова стал возиться у костра.