Очарование тайны. Эзотеризм и массовая культура

Значительную роль в популяризации связки «язычество – фольклор» сыграл британский фильм «Плетеный человек» (1973), основанный на романе Дэвида Пиннера «Ритуал», который вышел пятью годами ранее. Сюжет фильма ужасов повествует о кельтской языческой общине, тайно сохранившейся на шотландском острове. Дабы расследовать исчезновения девушки, на остров прибывает полицейский. Хотя большую часть фильма зрителя не покидает ощущение, что община собирается принести в жертву спрятанную девушку, в заключение выясняется, что жертвой должен стать полицейский – единственный христианин, попавший на остров и полностью подходящий под требования богов плодородия. Его сжигают живьем в чучеле соломенного человека, отсюда и название фильма.

Очевидно, что сам образ общины и специфика ее ритуалов были вдохновлены как мифическим язычеством, так и появившейся в эти годы в Британии виккой. Хотя формально фильм должен порицать язычество, эффект от изображения жизни общины оказался неоднозначным, ее экзотичность, вкупе с великолепным музыкальным сопровождением, одновременно и отталкивает и привлекает, эта амбивалентность придала фильму легендарный статус в нарождающемся языческом сообществе. Например, звучащая в фильме песня «Gently Johnny» с откровенным сексуальным содержанием прерывалась речью лидера общины, превозносящего жизнь животных:

Они так пластичны и самодостаточны. Они не бодрствуют по ночам и не плачут о своих грехах. От них меня не тошнит, у меня нет к ним отвращения, как к Богу. Никто из них не преклоняется перед другим. И не перед тем, кто жил тысячу лет назад… Никто из них не несчастлив.

В контексте христианской культуры 1970‐х эти слова должны были вызвать неприязнь и показать ту глубину имморализма, в которой находятся исповедующие культ плодородия политеисты. Но сейчас некоторые современные языческие исполнители воспроизводят на своих концертах и песню и речь, звучащие теперь как исповедание веры502. Это еще один случай, когда культурное явление оказало влияние на развитие эзотеризма. Интересно, что американский ремейк 2006 года с Николасом Кейджем в главной роли не только не имел сколь-либо запоминающегося музыкального сопровождения, но лишил отображение культа его сексуального характера, превратив культ из религии плодородия в кельтский матриархат, тем самым устранив из изображения общины привлекательные черты.

В оригинальном фильме 1973 года именно фольклорная музыка создавала эффект аутентичности и жизненной силы язычества. Один из современных язычников-музыковедов, писатель и блогер Джейсон Питц-Уотерс так оценил музыкальное сопровождение фильма:

Трудно переоценить влияние саундтрека Wicker Man на языческую и оккультную музыку. Он стал не только ориентиром для языческих исполнителей, но и пробным камнем для самых различных музыкантов из разных, казалось бы, жанров, очарованных атмосферой и аутентичностью музыки503.

Понятно, что современное язычество – это изобретенная традиция, во многом покоящаяся на основе существующей христианской культуры, переосмысляющая ее наследие, поэтому музыка и ритуальные практики в нем будут носить гибридный характер. Учитывая эту особенность, К. Партридж предложил определять современную фольклорную музыку как гибридный поджанр популярной музыки, «…который стремится формулировать идеи и вызывать чувства, вдохновленные романтическими, квазимифическими концепциями „народа“ и „земли“»504. Или, как проще выразил эту же мысль фолк-рок-гитарист Ричард Томпсон, «в традиционной музыке вы найдете много волшебства… Много песен о королевах фей и людях, забавляющихся с элементальными сущностями»505.