Очарованная

Александр не говорил. Вместо этого он сделал несколько крадущихся шагов вперед, его походка была похожа на напряженные мускулы. Только когда он остановился в нескольких футах от стола, свет от костра упал на его лицо, и я увидела в его чертах ярость.

В его ярости не было огня, не было гейзера выкрикиваемых проклятий и страстных восклицаний, как у любого из членов моей семьи или ограниченных друзей.

Только холод, такой абсолютный, что исходил от него, как сухой лед.

Мой перепуганный мозг пытался найти причину его безумия, хотя бы для того, чтобы я могла вооружиться надуманным оправданием, но ничего не вышло.

Я была с отцом этого человека, играя в шахматы.

Было ли это тем, что я развлекалась впервые с тех пор, как приехала? Его кинк процветал на моем жалком страдании?

Или, может быть, дело было в том, что я была не там, где, по его мнению, должна была быть, прикованная в бальном зале, как бешеный зверь.

Я затаила дыхание, когда его глаза проследили каждый дюйм моего тела в поле его зрения, прежде чем перейти к его отцу.

— У нас была договоренность. Каждое слово было тщательно вырезано из гранита и оформлено со смертельной точностью и контролем. У меня было ощущение, что если мы с Ноэлем сделаем хоть одно неверное движение, Александр выпустит на волю насилие, которое, как я всегда чувствовала, было свернуто в его душе.

— А мы? — спросил Ноэль, его лук сморщился в искреннем замешательстве. — Что я не могу играть в шахматы в собственном зале с гостем?

— Она не твоя гостья. Он подошел к столу, нависая над отцом. — Она не имеет к тебе абсолютно никакого отношения.

Ноэль небрежно откинулся на спинку стула, его пальцы свисали с подлокотника, бриллиантовые запонки подмигивали на свету. Он был воплощением ленивого лорда.

— Вот тут ты ошибаешься. Она имеет к тебе все отношение, а ты мой сын, мой наследник и мой протеже. Все, что ты делаешь, является отражением этого дома и моей собственной способности править. Следовательно, мисс Козима имеет абсолютно все, что касается меня.

Я вздрогнула, когда рука Александра ударилась о шахматную доску, рассыпав великолепно вырезанные деревянные фигуры по всему полу. Одна из пешек неудачно приземлилась на мраморную ножку камина и сломала себе шею.

— Если ты тронешь хотя бы один волосок на ее голове, я убью тебя, — кипел Александр. — Я серьезно, Ноэль. Я убью тебя на месте.

Ноэль выглядел потрясенным, и я не могла его винить.

— Он был добр ко мне, — набралась я смелости сказать. Мое сердце колотилось в клетке моих ребер, отчаянно пытаясь избежать последствий моих действий.

Александр перевел на меня застывший взгляд и оскалил зубы. — Прошу прощения?

Я дважды прочистила горло, прежде чем мой голос застрял у меня в горле. — Он устроил мне экскурсию и только учит меня играть в шахматы.

Его рука схватила меня за горло прежде, чем я успела моргнуть, сжав его так сильно, что у меня перед глазами вспыхнули пятна. Он наклонился и тихо прорычал мне в лицо: —Никто не учит тебя ничему, кроме твоего Мастера. А кто твой Хозяин, Мышонок?

— Ты, — сказала я больше дыханием, чем голосом, изо всех сил пытаясь втянуть воздуха из-под его мучительной хватки. — Ты.

— Да, — прошипел он, проводя носом по моей линии подбородка, чтобы говорить мне в губы. — Я Хозяин этого тела, Капитан твоей гребаной судьбы. Думаю, давно пора тебе это понять.

Я задохнулась, когда он запустил руку мне в волосы и повернулся, утаскивая меня от стола силой своего шага к двери. Мои руки метнулись к нему, пытаясь ослабить его мучительную хватку, но безрезультатно. Слезы выступили у меня на глазах, и я боролась, хотя была вынуждена следовать за ним.

— Я разберусь с тобой позже, — угрожал через плечо Александр Ноэлю, вытаскивая меня за дверь и захлопывая ее.

Я едва успевала за его пожирающими землю шагами, пока он поднимался по лестнице, направляясь обратно к моей клетке.

— Мастер, пожалуйста, — взмолилась я, когда каждый висок пронзила головная боль. — Пожалуйста, останови это. Я не знала…

— Ты не знала? Тут я подумал, что ты сносно умна, Мышонок. Ты ни при каких обстоятельствах не проводишь время наедине с другим мужчиной, если только это не Риддик, и особенно не позволяшь никому из них прикасаться к тебе. Очевидно, я совершил ошибку, позволив тебе бродить по дому. Это ошибка, которую я не собираюсь повторять.

Я закричала, когда он толкнул дверь бального зала и грубо втолкнул меня внутрь. Я споткнулась о ноги, рухнув на неумолимый пол на локтях и коленях с такой силой, что на секунду подумала, что они могут разбиться.

Зажимы его ботинок ударялись о мрамор, как ударяющиеся кремни, когда он крался за мной.

Я не хотела знать, что может случиться, если он схватит меня.

Бальный зал был огромен, и в другом конце меня манила еще одна пара двойных дверей. Если бы я могла дотянуться до них и выйти на кухню, он бы точно не причинил мне вреда перед своим персоналом.

С болью я оторвалась от земли и помчалась к двери.

Не прошло и секунды, как цоконье его туфель взорвалось, как тиканье бомбы замедленного действия.