Очарованная

Я была прижата запястьями к земле, а его тяжелое тело оседлало мой живот менее чем за одно сердцебиение.

Однако он научил меня, как разорвать такую ​​хватку, так что я толкнула бедра и направила к ним руки, дернув его вперед так резко, что он чуть не упал лицом вниз.

Только он был слишком быстр и силен.

Он снова схватил меня за лодыжку, когда я пыталась уползти, а затем, брыкаясь и крича, затащил меня под свое тело. Яростным рывком он разорвал застежку моего платья, так что разноцветная ткань размоталась под нами, как раздавленные цветы. Я задохнулась, когда он обхватил мою киску чашечкой, а затем разорвал ткань и там, дорогое белье разорвалось в клочья в его пальцах.

Его член внезапно оказался в его кулаке, распухший и такой злой красный, какого я никогда не видела.

Он вонзился внутрь меня, раздвинув мои расплавленные складки, словно копье, устремленное в самые глубины меня.

— Победителю трофеи, — прорычал он мне в ухо, сжимая мои запястья одной рукой и используя другую, чтобы слегка придушить меня.

Он задал угрожающий темп, изгибая бедра так, что его толстая голова волочилась по узлу нервов на моей передней стене. Легкая щетина на его паху царапала мой ноющий клитор, толкая пирсинг туда-сюда, так что весь мой клитор наполнился статическим электричеством.

Я крепко прижала его к своему телу, хотя он причинил мне боль, потому что он хотел это сделать.

Мне нравилось, как его зубы вгрызались в нежную плоть моей шеи и груди, как от его прикосновений под моей кожей расцветали фиолетовые синяки и румяные маки. Боль от него в моей пизде, когда он глубоко вонзился и, наконец, кончил с грубым криком, как воин, претендующий на победу над смертью поверженного врага.

Я была падшей, погрузившейся в глубины его тьмы и так увязля в преисподней, что знала, что пути назад уже не будет.

Может пройти пять лет, договор между нами может со временем распасться в прах, но я всегда, стихийно и принципиально, буду женщиной господина Александра.

Следующие две недели меня так тщательно трахали, что я не могла ходить без ощущения его члена между ног. Мое тело пронзило до костей, кожа покрылась синяками, а мышцы горели от постоянного растяжения и натяжения моих конечностей, которые приводили в ужасные положения. Я узнала разницу между широко распространяющимся жаром порки, нарастающим ожогом от электричества и мучительным, ядовитым укусом хлыста. На самом деле, он так полностью использовал меня каждый день, что не было ни единого момента, когда я была бы свободна от напоминания о сексе. Я носила его на своем теле и хранила в своем уме. Стон желания или протеста, казалось, застрял у меня в горле, как леденец, который никак не мог пройти.

Каждое утро я просыпалась мокрой и оставалась такой, купая Александра и одевая его на работу. Он всегда использовал меня в душе, успокаивая меня своим членом и почти воркуя, когда трахал меня, обещая принести мне облегчение своей спермой и своей особой агонией.

Он использовал меня по всему дому, везде, кроме тех редких запертых дверей и собственной спальни. Больше всего ему нравилось трахать меня в теплице. Я думаю, это заставляло его чувствовать, что он загоняет в угол, сажает в клетку и побеждает дикое животное. Я позаботилась о том, чтобы пометить его царапинами и укусами, чтобы добавить намека.

И каждую ночь он использовал меня в моей комнате, вытаскивая свой черный мешок с коварными игрушками и используя их на мне, как доктор Франкенштейн мог бы экспериментировать со своим монстром. Я стала одним из них — чудовищем. Та, которая жила развратными проявлениями подчинения и постоянно жаждала господства.

Я целыми днями училась готовить или слонялась на кухне с Дугласом, который радовал меня каждый день своим приветливым обаянием и легкими манерами. Иногда миссис Уайт заваривала нам чай и потчевала меня историями о молодом Александре, которые, как я убедила себя, не считали очаровательными.

Тем не менее, кулинария не была моей страстью, равно как и занятия в великолепном спортзале, которыми я занималась в остальное свободное время.

Именно Ноэль составлял мне компанию в те моменты, когда скука угрожала захлестнуть меня, как будто он знал, когда я была склонна нарушить данное Александру обещание. Я знала, что проводить время с его отцом запрещено, хотя совершенно не понимала, почему. На мой взгляд, Ноэль был не в том возрасте, явно на пенсии, но все еще достаточно здоров, чтобы желать умственного размышления и интересной компании.

Сначала я боялась, что слуги будут сплетничать с моим хозяином, но через несколько дней я поняла, что, несмотря на то, что Александр явно управлял кораблем, он принадлежал его отцу.

Кроме того, мне нравилось иметь тайну от человека, который мнил себя самым всемогущим и важным человеком в моей жизни.