Очарованная

Руки мамы запорхали в воздухе, коснулись сердца и снова взлетели, как испуганные птицы. — Нет, Торе, пожалуйста…

Он проигнорировал ее, подняв руку, которая сигнализировала мужчинам позади него, чтобы они вошли в дом.

Моя условная реакция бегства или борьбы наполняла мое тело пьянящим адреналином. Осторожно я оттолкнул Елену еще дальше, а затем с режущей ухмылкой посмотрел на пехотинцев Каморры.

— Посмотрим, сможете ли вы меня поймать, мальчики, — поддразнила я их.

Самый глупый из двоих бросился на меня. Я запрыгнула на низкий кофейный столик, приземлившись на одну ногу, замахиваясь в воздухе с помощью рычага от прыжка и врезалась в опускающееся лицо мафиози.

Он со стоном упал на диван.

— Не усложняй, — крикнул Рокко с порога. Я пыталась удержать взгляд на приближающемся мужчине, но звон колокольчиков щекотал уши и перетягивал взгляд.

Рокко позволил струне крошечных колокольчиков сорваться с его пальцев и рассмеялся, увидев мой испуганный взгляд. — Я принес это для твоей мамы и сестры, Козима. Ты помнишь мое обещание тебе, если ты сорвешь эту сделку для нас? Я свяжу их колокольчиками, привязанными к их лодыжкам, чтобы они выглядели как украшения, свисающие с кипариса снаружи.

Всхлип застрял у меня в горле и превратил мой голос в гелий, когда другой мужчина схватил меня, и я закричала, когда рука схватила мое платье и потянула в свои объятия.

— То есть, — протянул Сальваторе, как будто мы обсуждали погоду, а его бывшая любовница не плакала через всю комнату, когда на их внебрачную дочь напали. — Если ты не пойдешь с нами сейчас…

— Сальваторе, нет, — всхлипнула мама, идя вперед через комнату, чтобы схватить его за рубашку и бормотать мольбы на быстром неаполитанском языке.

Рокко сорвал ее и жестоко швырнул на пол.

Мы с Еленой издали двойные горловые звуки боли, и моя сестра тут же обратилась к ней.

Я перестала сопротивляться, повиснув на руках своего похитителя.

— Хорошо, — сказала я, высоко подняв подбородок. — Я пойду с тобой. Просто оставь дом и мою семью в покое.

Сальваторе уже собирался уйти, когда сказал: —Приведите ее и убедитесь, что она кричит, чтобы соседи знали, что происходит с теми, кто идет против Каморры.

Мужчина, державший меня, запустил кулак в мои волосы и наполовину уронил на землю, чтобы вытащить меня, брыкающуюся и кричащую от боли, через входную дверь и вниз по ступенькам к ожидающему черному седану.

Мама и Елена обнимали друг друга в дверях, наблюдая, как меня швыряют на заднее сиденье машины и дверь захлопывается у меня перед носом. Я приложила пальцы к своим дрожащим губам, а затем к горячему грязному стеклу в отдаленном поцелуе, который, как я надеялась, принесет им какое-то утешение.

Машина с грохотом завелась и начала откатываться от дома, но я все же прижимала пальцы к стеклу, пока мы не скрылись из виду.

— Какое трогательное зрелище, — сказал знакомый голос рядом со мной. Я резко обернулась и увидел длинного, широкого Эдварда Данте Дэвенпорта, бездельничавшего на сиденье рядом со мной. — А теперь, Козима, ты готова к разговору, о котором я тебе говорил?

Данте закурил сигарету и поднес ее к уголку рта, ожидая, пока я отвечу на его загадочный вопрос.

— Хоть окно открой, — рявкнула я на него, не в силах отойти от образа его наглости, беззаботно слоняющейся там, пока моя жизнь снова перевернулась вверх дном.

Он беззастенчиво усмехнулся и нажал кнопку, чтобы опустить окно.

— Что, черт возьми, там было? — спросила я, понимая, что, возможно, весь этот причудливый сценарий был инсценирован. — Сальваторе за всю мою жизнь ни разу не повысил на меня голоса, ни поднял руки. Почему он приказал вытащить меня из дома за волосы?

— Страх тоже силен, Козима, — сказал он мне, и между его полных губ чувственно покатилась струйка белого дыма.

Его рот был краснее, чем у Александра, но форма была такой же.

Импульс поцеловать его был шокирующим и отвратительным, но я чувствовала его своими конечностями, как наркотик.

Улыбка Данте была такой же медленной и извивающейся, как сигаретный дым. — Ты лучше всех должна это знать. Живя в преступном мире, ты учишься использовать любую возможность, чтобы вселить страх в сердца твоих потенциальных врагов.

— Сомневаюсь, что древняя синьора Моретти или сестры Бьянки захотят создать банду, чтобы противостоять вашей собственной, — сказала я, закатив глаза.

Было что-то в этом человеке, что-то достаточно похожее на Александра, чтобы заставить мою душу трепетать, и что-то достаточно похожее на меня, чтобы успокоить, что заставило меня почувствовать себя безрассудной и смелой.

Он усмехнулся и сделал еще одну затяжку. — Нет, я сомневаюсь. Однако иногда нужно искать своих истинных врагов ближе к дому.

Я поймала край его пронзительного взгляда и отразила его, взъерошивая свои спутанные волосы, как будто это завораживало меня.

Он говорил о Перл-Холле, о своем бывшем брате и отце, о вещах, которые ему не следует знать, потому что он там не живет.