Очарованная (ЛП)

Данте долго смотрел на меня своими бесспорно великолепными обсидиановыми глазами, а затем заговорил более британским голосом, чем обычно позволял себе.

—Позволь мне рассказать  одну историю. Действие происходит в доме, похожем на замок, но речь не идет о прекрасной принцессе и ее принце. Вместо этого речь идет о человеке великой власти, который соблазнил женщину на брак ложными обещаниями, а затем правил ею как тиран на протяжении всей ее жизни. Единственной радостью, которая у нее когда-либо была, были двое ее сыновей, два мальчика, которые, как она пообещала себе, никогда не станут такими, как их жестокий отец.

—Она заручилась помощью своего лучшего друга детства, мужского влияния, чтобы научить их разнице между правильным и неправильным, важному уроку, который они не усвоят в мире власти, которым правил их отец.

—Некоторое время все было терпимо, а потом женщина открыла ужасную тайну, изменившую весь ее мир. Она поклялась взять мальчиков и сбежать с помощью своего друга. Только ее муж узнал об этом и, прежде чем она успела сбежать, убил ее.

Я моргнула. —Это не похоже ни на одну детскую сказку, которую я когда-либо видела.

— Не было бы похоже.

—Послушай, я понимаю, что ты считаешь Ноэля жестоким человеком. На личном опыте я такого не видела. Он был добр ко мне, когда я жила в Перл Холле. У Александра явно есть свои проблемы с отцом, и, в конце концов, нам не разрешили проводить время вместе, но я не вижу в нем такого ужасного злодея. И я не верю, что он убил твою мать. Не тогда, когда она была в доме Сальваторе с тобой, когда она умерла.

Приветливый вид Данте исчез, как столб дыма в открытом окне. Его глаза почернели, как от греха, а грубое лицо исказилось от ярости.

—Я был там, поэтому я должен знать, что произошло на самом деле. Мама взяла меня с собой к Сальваторе, чтобы придумать, как нам сбежать от Ноэля. Александра там не было, потому что он был наследником, мама волновалась, что он слишком много чувствует семейного долга и уже слишком похож на него, чтобы понять, насколько опасно оставаться в Перл-Холле. Мы больше не были детьми. Ему было двадцать шесть, а мне двадцать один, нам больше не нужно было слепо следовать за кем-то. Но я пошел за ней, а Александр остался дома.

—Почему она решила бежать после стольких лет?— спросила я, вникая в историю, несмотря ни на что.

Это была великая тайна. По этой причине Александр объединился с отцом, которого ненавидел, и использовал Орден, чтобы найти ответы на вопрос о смерти своей матери.

Если бы я смогла найти для него ответы, возможно, все было бы иначе.

Машина замедлила ход, и я поняла, что мы останавливаемся. За моим боковым окном, насколько хватало глаз, простиралось поле маков, а перед нами стоял огромный оштукатуренный дом цвета нарциссов.

Дверь открылась для меня, но я не вышла, потому что Данте смотрел на меня, его лицо было таким торжественным, что я подумала, не приближаемся ли мы к месту моей собственной смерти.

—Она сбежала, потому что узнала, что Ноэль делал все эти годы с рабынями, которых он забрал, и не скрывал от нее.

—Что он делал? — спросила я, когда Сальваторе появился в проеме моей двери и стоически предложил мне свою руку, чтобы помочь выбраться.

Я не взяла ее.

— Он убил их, — сказал Данте. — Точно так же, как он убил мою маму.

После короткой передышки, чтобы умыться и собраться с мыслями в запасной спальне в доме Сальваторе, мужчина с револьвером, привязанным к руке, повел меня во внутренний дворик, выложенный красной плиткой, позади виллы. Сальваторе и Данте сидели за круглым деревянным столом, уставленным колбасными изделиями и огромным кувшином красного вина, оживленно переговариваясь приглушенными голосами. Было темно, звезды сияли на бархатно-голубом небе, как это бывает только в сельской местности. Воздух достаточно остыл, чтобы нежно касаться моей кожи, и сладкий аромат цветков акации задерживался на ветру, когда он проносился по летней кухне.

Они оба остановились, когда заметили меня в дверях, их глаза одновременно скользнули вверх и вниз по моему телу.

Взгляд Данте был наполнен мужским интересом и восхищением.

Сальваторе было труднее различить, но на его губах играла легкая улыбка, которую он не мог скрыть, и это заставило меня подумать, что ему нравится видеть меня стоящей в его доме.

Я нахмурилась и шагнула вперед, села на сиденье, которое выдвинул для меня стрелок, и деловито скрестила ноги.

— Что ж, джентльмен, настал час объяснений, — заявила я.

Данте даже не пытался сдержать мальчишеский восторг в своей улыбке, но Сальваторе подавил усмешку и торжественно кивнул.

Я указала на него пальцем. —Не издевайся надо мной. Возможно, ты не убивал Кьяру Дэвенпорт, но ты бросил мою мать, брата и меня, а затем, что еще хуже, ты продал меня. Значит, ты все еще злодей.

Любое чувство юмора или удовольствие, мелькавшее на аристократическом лице Сальваторе, погасло, и когда он наклонился вперед, чтобы заговорить со мной, это был низкий, невыразимо сильный голос капо итальянской мафии.