Очарованная призраками

– Как думаешь, скоро это случится? – спрашивает Гвен после коронации, когда Артура окружает толпа, лопающаяся от поздравлений и лести. Даже о Гвен все забыли: ей улыбаются, но уважения не выказывают. Она ускользает оттуда с легкостью и быстро находит меня и Ланселота на самом краю.

– Что? – переспрашиваю я, отрывая взгляд от Артура.

 Она моргает и хмурится.

– Перемирие с Авалоном, – медленно произносит она. – Знаешь, то, ради чего мы все это затеяли.

 Она кивает в сторону Артура и добавляет:

– Скоро ли магия перестанет быть запретной, чтобы мы с Морганой получили свою обратно?

 Я закусываю губу, вспоминая о своем разговоре с Мерлином. Возвращение их магии может слишком дорого стоить.

– Не думала, что ты так сильно по ней скучаешь, – осторожно начала я.

 Слова Мерлина не оставляют меня. И я чувствую на себе его взгляд, но не могу поднять головы. Я все еще не ответила ему: с тех пор как он предложил избавить от магии и меня саму, ничего не изменилось.

 Да, в наших жизнях не останется магии. Но это будут счастливые жизни. Жизни без отчаяния, к которому подтолкнула нас Нимуэ.

 Гвен пожимает плечами, но не смотрит на меня.

– Поначалу я совсем по ней не скучала, – признается она. – Но здесь… вдали от всего того, что я люблю… почти всего, что я люблю, ладно. Здесь нет солнечного света и свежего воздуха, если не считать прогулок по крошечному саду. На лошадях я тоже не каталась с приезда. А когда спросила у служанки, где я могу найти лук и стрелы, она засмеялась. Как будто я пошутила.

– Полагаю, она так и подумала. Леди не занимаются стрельбой, Гвен. Я ведь тебе об этом говорила.

– А еще ты говорила, что мы сможем это изменить, – напоминает она.

 «Но это было раньше, – хочу сказать я. – Когда Моргана еще была с нами. Когда я думала, что у нас есть шанс стать счастливыми».

– Ну не все же сразу. – Я растягиваю губы в улыбке.

– А договор с Авалоном? – спрашивает она. – Это ведь приоритетная задача. Таким должен быть его первый указ. И когда Моргана вернет себе магию…

 Гвен замолкает, так и не закончив мысль.

 Я приподнимаю брови.

– А я-то думала, что ты поклялась никогда ее не прощать. Полагаю, мне стоило об этом догадаться… вы всегда друг друга прощали.

 Но простишь ли ты меня? Если я не смогу вернуть тебе твою магию? Если отдам и свою тоже? Простишь ли ты меня, если я этого не сделаю и ты окажешься в монастыре до конца своих дней? Прощу ли я тебя?

– Нам просто нужно время. – Я стараюсь об этом не думать.

 Гвен медленно выдыхает – это хорошо знакомый мне звук. Обычно после него следует взрыв. Множество жестоких слов, которые Гвен на самом деле не имеет в виду. Топот ног. Стук закрытых дверей и другие признаки буйных вспышек. Но на этот раз Гвен выдыхает еще медленнее, а потом словно сдувается прямо на моих глазах: плечи ее опускаются, а голова склоняется вниз.

– Как скажешь, Элейн, – произносит она.

 Она исчезает в толпе, подходит к Артуру, и мы с Ланселотом остаемся одни. Он протягивает руку и касается моей талии. Ланселот молчит, но я уверена, что у него есть парочка вопросов.

– Что ты думаешь о мире без магии? – тихо спрашиваю я. – Гипотетическом. Если Артур не подпишет договор с Авалоном. Если я не верну магию Моргане и Гвен?

 Он хмурится, но не злится. Он в самом деле задумывается над моим вопросом, словно за ним не скрывается тот факт, что в мире без магии Ланселот лишится своего дома и никогда не увидит мать.

– Думаю, ты не спрашивала бы меня о том, в чем не видела бы хорошего, – произносит он наконец. – Это ведь не Нимуэ тебя надоумила?

– Нет, – признаюсь я. – Нимуэ нужен этот договор. Она делала все ради его заключения еще до нашего рождения. Но у меня есть причины полагать, что она совсем не думает о том, как это отразится на нас.

 Ланселота совсем не удивляет это открытие. Впрочем, с чего бы? Он понимает фейри куда лучше остальных.

– А Мерлин? – спрашивает он и, должно быть, улавливает мою растерянность, потому что тут же улыбается. – Ты говорила с ним до того, как Артур вытащил меч из камня. И с тех пор какая-то тихая. Не нужно быть гением, чтобы сложить два и два. Я просто обращаю на тебя внимание.

– Я не уверена, каковы причины… но Мерлин хочет разделить мир фейри и мир людей. Не уверена, что так будет лучше.

 Ланселот сжимает губы в тонкую линию.

– Помнишь, что я однажды рассказал тебе про фейри?

– Лучше бы тебе уточнить, – отзываюсь я. – Ты много чего говорил.

– Об их жизнях, – поясняет он. – Главное отличие людей от фейри.

 Я киваю, и Ланселот продолжает:

– Может, Мерлин не фейри. А может, и фейри. Понятия не имею. Но он точно бессмертен. Они с Нимуэ смотрят на мир похожими взглядами – с высоты. Для них мы – лишь фигурки на игровой доске.

 Я медленно выдыхаю и качаю головой.