Очарованная сказкой

Селма приблизилась к Роджеру и ему на ухо сказала:

Это недружелюбный зверь.

— Я догадался, Селма.

И действительно. Там, где появлялся Аспид, всё вокруг опустошалось и разрушалось.

— Он разоритель. Чаше всего встретить его можно в мрачных северных горах. Здесь он обитает. Но есть нечто, чего он опасается и боится. Помнится, знахарь сказывал.

— И чего он боится? Смотрит искоса.

— Трубный глас, знаешь, что это такое?

— Знаю.

— От него горы сотрясаются. Сама видела, как много лет тому назад наш знахарь уничтожил его собрата, который никому житья не давал. Всю округу изводил.

— А что знахарь мог ему сделать?

— Мил человек, жизни ты не знаешь. Молодой ещё. Знахарь его сначала оглушил вот этим трубным гласом, потом схватил раскалёнными клещами и держал до тех пор, пока змей не испустил дух. Как только погиб, все в округе ожили.

Она обронила на Роджера взгляд.

— Думаю, тебе не стоит его бояться, Корделия не стала бы возле себя держать недружелюбное существо. Он ручной.

— Я тоже так думаю и ничего не боюсь. Вы забыли, рыцари не ведают страха.

— Вот-вот, я об этом толкую.

— А этот кто, вы знаете? — перевёл взгляд Роджер на третьего.

— Знаю, Василиск. Если бы встретила его где-то, то посчитала свою жизнь конченой. Рядом с домом Корделии я спокойна. А вообще, разгляди его, пригодится. Тебе идти с ними. Самое настоящее чудовище, в придачу с головой петуха, глазами болотной жабы, крыльями летучей мыши.

— Ужас, — произнёс Роджер.

— Это сейчас он сидит скрюченный, тихоней прикидывается. Другие его сородичи напоминают ящеров. Василиск появляется на свет из яйца черного петуха, которому самому от роду семь лет. Мерзавец этакий, зарывает яйцо в тёплой навозной куче, чтобы наверняка выродился. Живут они в пещерах, там же их пропитание.

— Что-то не пойму.

— Сама не понимаю, но видать кроме камней ничего не ест. Покидает пределы пещеры только в ночное время, а знаешь, почему?

Роджер покачал головой.

— Не переносят криков петуха.

— Вот тебе раз.

— Знаешь, в народе говорят, что от одного его взгляда всё вокруг каменеет.

— А этот смирный. И в нашу сторону не поворачивается.

— А мог бы пошевелить мозгами.

— Это вы о чём толкуете?

— О том же. Наказ получил. Корделия спуску не даст.

— Думаете, боится?

— А бог его знает? Глянь, глаза разноцветные, мутные, противные. Капюшон в бородавках, ой, не могу. Весь фиолетовый, как сама смерть и хвост в шипах. Такой приснится, не проснёшься. Помрёшь со страха.

— Пойдёмте, нам пора.

Селма поняла, что эти животные не внушают Роджеру доверия.

— Делать нечего, придётся потерпеть, милок.

— Знаю, Селма. Я на всё готов, только бы спасти Грэйс.

— Ты сможешь, я верую.

ОЖИДАНИЕ

А время бежит, торопится. Вот уже из-за гор постучалась осень, окрасив в золото и багрянец лес, напоминая, что седовласая зима ждёт своего часа и уже совсем близко. Засеребрилась речка, затягиваясь тонким слоем льда. Приуныли обитатели леса:

— Не радует нас больше солнышко. Где тёплые денёчки, в каких краях затерялись?

Зашумел, загудел, заголосил свирепый ветер, силой круша всё на своём пути. Подхватил, закружил сухие листья, поднимая их к небесам, превращая в грязь и пыль. Ох, не позавидуешь путнику, бедняга, на ощупь пробирается. А ветру и этого мало. Он забил грязью глаза его и от колючих жгучих слёз тот застрял на полпути. А ветер радуется, злорадствует, не унимается, ураганом сбивает путника с ног:

— Не пущу, не пройдёшь и не проси, — зашипел ветер. — Я здесь хозяин, а ты песчинка. Захочу — уничтожу. Лёгких побед не бывает.

Роджера клонило к земле, стало трудно передвигаться. Давно он отправился в путь, но до заветного места так и не добрёл.

Единорог увидел, как Роджер спотыкается и падает, выскочил вперёд, топнул копытцем, рог выставил вперёд, вонзил в лицо летящего ветра и стал с ним бороться. Ветру ничего не оставалось, как отступить.

— Спасибо тебе, помощник, — сказал Роджер. — Мне одному с ним не справиться.

И путники пошли дальше.

На подходе к подножью высоких гор-исполинов начался сильный камнепад.

— Завалило, не пройдём, — расстроился Роджер.

Он слышал, как вокруг него летали невидимые существа, переговаривались между собой и посмеиваясь над ним:

— Не пройдёт путник, не дадим, здесь похороним. Мы его не звали сюда. Нечего ему здесь делать. К цветку спешит. Не получит.

Аспид вышел вперёд и успокоил рыцаря:

— Уничтожу их, дорога свободной будет.

Он умело стал хватать и на ходу глотать летающих существ.

— Отобьёмся, — веселился Аспид.

— Спасибо тебе, помощник. Идём дальше. Уже меньше осталось. Смотри в оба, только бы не пропустить цветок.

— Корделия сказала, что он один на миллионы, не пропустим.

ОСТАНУСЬ ЛИ ЖИВЫМ…

Роджер поднимался вверх по выступам. В какой-то момент, когда он уже был близок к цели, его пальцы занемели, стали сползать вниз, и он оказался на краю гибели.

— Настал мой смертный час. Жаль, что Грэйс не увижу больше.

Но рыцарь был не один. Помощники — верные слуги Корделии рядом и начеку.

Единорог в одно мгновение вскочил на самый верх и громко скомандовал:

— Держись за мой рог, я тебя вытащу.