Очарованная земля

- Господин, она защищена чарами от таких, как я, - сказал он. - Я не могу приблизиться к ней.

Барэн нахмурился. Профиль Арлаты впервые ожил в его памяти.

- Очень хорошо. Я сам ее заберу, - сказал он.

Он пересек комнату и широко распахнул дверь. Семь крутых ступенек вели вниз к тропинке. Быстро спустившись, он сразу же пошел к краю откоса, откуда раньше спускался демон.

Солнце клонилось к западу. Оно уже скрылось за Замком и впереди него на крутую и каменистую дорожку ложились длинные тени, образуя край сумеречного покрова. Сделав еще несколько шагов, Барэн подошел к тому месту, где откос резко обрывался.

Оказавшись с подветренной стороны большого камня и прислонившись к нему спиной, Барэн поглядел вниз. Он смотрел туда не отрываясь, словно зачарованный. Он пробормотал заклинание, но оно не помогло. Казалось, что все расплывается перед глазами.

- Не такая уж хорошая мысль, - прошептал он, тяжело дыша. - ...Нет. Черт с ней. Не стоит.

Но все-таки он стоял, словно у него не было сил, чтобы оторваться от камня. Еще несколько мгновений назад скалы не выглядели такими острыми, а теперь они словно тянулись к нему.

"Чего же я жду? Вернусь и скажу, что не стоит возиться..."

Правая нога дернулась. Он закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Похоть и гнев исчезли. Он снова подумал о той беспомощной девушке внизу. Ее лицо беспокоило его. И дело было не только в красоте...

Крохотная искорка благородства, которого, он мог бы поклясться, никогда в нем не было, или которое, по меньшей мере, давным-давно исчезло, вспыхнула в его груди. Он открыл глаза и, содрогнувшись, поглядел вниз.

- Ладно, черт побери! Пойду и заберу ее.

Он оттолкнулся от камня и пошел.

"Все не так уж плохо. Однако..."

Когда он спустился примерно на сорок футов, тропка под его ногами свернула в сторону, и он, остановившись, перегнулся через камень слева от себя, потому что с этой точки открывался ясный вид на водоем внизу.

Ему пришлось несколько секунд вглядываться в ту сторону, прежде чем он осознал увиденное.

Девушка исчезла. И конь тоже.

Он начал смеяться. Потом резко оборвал свой смех.

"Так... так, так..."

Он повернулся и стал взбираться назад по склону.

"...черт с ней."

Снова появившись в гостиной, Барэн обнаружил, что почти ничего здесь не изменилось. Мужчина все еще лежал без сознания, хотя был уже не таким бледным, как раньше.

Семирама повернула к нему голову и улыбнулась.

- Так быстро, Барэн?

Он кивнул.

- Я опоздал. Она исчезла. И лошадь тоже, коли на то пошло.

- Утешься с какой-нибудь рабыней.

Он приблизился к ней.

- Этот малый сейчас отправится в подвал, - сказал он. - Ты права. Мы должны оставить его в живых и подождать приговора господина.

- Но я хочу быть уверена, что он до этого доживет, - сказала она.

В эту секунду Дилвиш тихонько застонал.

- Ну вот, - сказал Барэн с улыбкой. - Он жив. Пусть пара этих болванов поднимет его на ноги и тащит за мной.

Семирама встала и подошла к нему ближе, чем обычно.

- В самом деле, Барэн, будет лучше, если мы еще немного подождем.

Он поднял свою правую руку к ее груди, потом неожиданно щелкнул пальцами.

- Лучше для кого? - спросил он. - Нет, моя дорогая. Он - узник, как и все прочие. Мы должны исполнить свой долг, посадив его под надежный замок. Это ты меня просветила.

Он повернулся к двум рабам, уже положившим руки Дилвиша на свои плечи и поднявшим его. Голова Дилвиша свисала на грудь, ноги волочились по полу.

- Сюда, - крикнул он, направляясь к двери. - Я сам окажу ему эту честь.

Семирама последовала за ним.

- Я тоже пойду, - сказала она, - чтобы убедиться, что он туда доберется.

- Не можешь оторвать от него глаз, да?

Не ответив, она вышла вместе с ними из комнаты и пошла по большому залу. Блуждая взглядом по сторонам, она снова дивилась странному убранству и всей обстановке этого зала, так разительно отличавших его от всех прочих комнат; величественному стеклянному дереву, свисавшему с потолка вниз верхушкой; гобеленам, изображавшим молодых людей с белокурыми волосами, зачесанными назад так, что это было похоже на какие-то головные уборы, и дам с немыслимо высокими прическами и раздувающимися юбками; столам, покрытым искусной резьбой и инкрустацией; резным стульям, состоявшим, казалось, из сплошных изгибов, обитых только местами; цветным медальонам на ткани; высоким зеркалам; изразцам, образовывавшим причудливый узор на полу; длинным, тяжелым портьерам; странному предмету меблировки с клавиатурой, издававшему музыкальные звуки, когда нажимали на клавиши.