Очарованный (СИ)

— Ты любишь меня достаточно, чтобы перестать пытаться спровоцировать эту войну мафии? На другой стороне этого конфликта есть люди, которые мне небезразличны, и я не хочу, чтобы они пострадали. Ты спасешь меня от этой боли? — Я спросила не жестко, просто интересуясь, хотя уже знала ответ.

Он сжал губы, выровняв разговор.

— Любовь не имеет ничего общего с чем-то подобным. Это деловое решение, Козима.

— Ты этого не знаешь, и мне почти грустно за тебя, — тихо призналась я, когда машина остановилась, и открыла дверь. — Но это, это не что-то близкое к любви.

— И я полагаю, ты думаешь, что это у тебя с лордом? — огрызнулся он.

Я знала, что в тот самый момент Александр нашел способ добраться до меня, выслеживая меня так же уверенно, как и любого хищника, столкнувшегося с неминуемой потерей своей добычи. Однако Шеймус поднял хороший вопрос. Что сделало его проступки намного хуже, чем преступления Ксана?

Глядя на разочарованное замешательство отца, я решила, что разница заключается в выборе. На протяжении многих лет Александру давали очень мало свободы для принятия собственных решений, но когда он мог, он принимал правильные решения, даже если они все еще казались ужасными, учитывая мрачные обстоятельства. У Шеймуса была свобода всю жизнь, и он растратил ее, потому что был эгоистичным и слабым.

Александр принял решение позаботиться обо мне, несмотря ни на что.

Шеймус принял решение использовать меня в своих целях, что еще больше подтвердилось сегодня его решением украсть меня у моих друзей в попытке начать войну мафии, которая принесет пользу ему.

Жалкий.

Но я ничего из этого не объяснила мужчине передо мной, человеку, который был моим отцом большую часть моей жизни, но которого я была полна решимости навсегда оставить позади как чужого. Я не объяснила, потому что он этого не заслужил, но еще и потому, что, к сожалению, он был неспособен этого понять.

Вместо этого я грустно улыбнулась ему и многозначительно сказала:

— Есть разница между тем, чтобы сказать что-то и сделать это. Ты делаешь одно, а Александр — другое. Любовь — это гораздо больше, чем слова, пап. Надеюсь, однажды ты это поймешь.

Козима

Я стояла одна в конце переулка между двумя кирпичными зданиями где-то, как мне смутно казалось, это мог быть Квинс, всего пять минут, прежде чем он нашел меня. В тот момент, когда блестящая черная машина свернула за угол на улицу, я поняла, что это он, и приготовилась.

И это было разумно, потому что в тот момент, когда машина приблизилась, даже не остановилась у обочины, Ксан открыл дверь и грациозно и мощно вылетел на дорожку. У меня перехватило дыхание, когда он подошел ко мне, а затем я выдохнула в рыданиях, когда он подхватил меня на руки и прижал к своему твердому телу, одна рука глубоко погрузилась в волосы на моем затылке, а другая обхватила мою нижнюю часть тела, чтобы прижать меня именно туда, куда он хотел.

Независимо от того, сколько богатства или статуса я накопила в этой жизни, я знала, что для меня никогда не будет ничего более роскошного, чем чувство безопасности в обнимающих объятиях Ксана.

— Моя, — прорычал Александр мне в волосы, прежде чем двинуться дальше по темному переулку.

— Да.

Я ахнула, когда он прижал меня к грубому кирпичу бедрами и одной рукой обхватил мой затылок так, чтобы он был защищен от стены, в то время как другой наклонился, чтобы поднять шелк моего платья, чтобы он мог дотянуться до моей киски. Он прижал всю ладонь к моему влагалищу, обхватив его, как бы подтверждая свое господство над ним, а затем, затаив дыхание, оторвал от меня клочок атласа. Линии стрингов врезались в мои бедра, царапая кожу, когда они оторвались, но я выгнулась и обнаружила, что Александр тверд, как стальная труба, между моими ногами.

Небо над нами раскололось в тот же момент, когда Ксан раздвинул мои складки и погрузил два пальца во влажность у моего входа, и когда я со стоном откинула голову назад к небу, первые капли дождя упали мне на язык. Я проглотила их, затем слизнула одну с его щетинистой щеки, пока он вгонял в меня свои толстые длинные пальцы.

В тот момент, когда оргазм сжал швы в моем теле, пока я не почувствовала, что вот-вот лопну, он отстранился, игнорируя мое хныканье, чтобы расстегнуть брюки и сжать свой аппетитный член в большой руке. Другая его рука переместилась от моего затылка к моему горлу, крепко обхватив его так, что его большой палец оказался на моем пульсе.

— Никто никогда больше не отнимет тебя у меня, — поклялся он, приставив толстую круглую головку своего члена к моему входу и пронзив меня одним яростным толчком.