Очарованный странник. На пути к знанию Карлоса Кастанеды

— Да нет, тут как раз все просто, — возразил Странник, — видишь ли, чужеродное устройство, впрочем, как и намерение, не может читать наши мысли. Когда мы дали кому–то обещание, сразу же в работу включается чужеродное устройство, это уже минус. Тем более что ему предоставляется шанс еще сильнее прижать нас тем, что мы будем выглядеть в своих глазах еще хуже, если опростоволосимся перед другими. Если что–то делать, то лучше делать молча. Когда ты дала обещание другому, а он уверен, что сам ни на что не способен, в этом случае тебе придется бороться еще и с магическим влиянием того, кому ты дала обещание. К работе подключится еще и его чужеродное устройство, направив его намерения на противодействие с твоими, и тут человек ничего с собой поделать не может. Если воин–путешественник принял какое–то решение, то он выполняет его молча.

— Убедил, — сказала я.

— Как ты думаешь, из какого теста получаются воины? — поинтересовался Странник.

— Это те люди, которые отказываются кормить своей энергией летунов, — ответила я.

— Да, это верно, — согласился Странник, — кстати, этим людям очень часто живется несладко по той причине, что чужеродное устройство все равно пытается до них добраться. Но, что самое замечательное, несмотря на все жизненные неурядицы, которые им устраивает чужеродное устройство, они все равно не отдают свою энергию. Поэтому иногда партия Нагваля, руководимая духом, действует как спасательная команда. Здесь можно вспомнить пример Лидии. Она практически умирала, когда ее нашел дон Хуан, но все равно не соглашалась отдавать свою энергию. Знаешь, совсем не обязательно при неблагоприятных обстоятельствах растрачивать свою энергию. Сейчас я понял еще один аспект — воинами становятся те, кто, несмотря на все, что они про себя «знают», все равно не оставляют попыток измениться.

— То есть, избавиться от чужеродного устройства, — подытожила я.

Давай поговорим с тобой о неделании, — предложил Странник, — неправильным будет делать ставку на какое–то одно упражнение, и чтобы ты поняла, как работает неделание, я расскажу тебе одну историю. Ты слышала когда–нибудь про такого мистика, как Гурджиев?

— Гурджиев? — переспросила я. — Это не о нем упоминал Кастанеда в одном своем интервью?

— Не о нем, а о его последователе, — поправил меня Странник.

— Помню, Кастанеда рассказывал, что тот взялся очень быстро его всему обучить.

— Быстрое обучение невозможно по той простой причине, что нам нужно восстанавливать нашу сверкающую оболочку, и вместе с ростом этой оболочки будет приходить и знание, но сейчас речь не об этом. Гурджиев был известным мистиком начала двадцатого века и создал свою школу. Он был человеком большой личной силы, к примеру, он мог водить машину с завязанными глазами, и погиб он именно в автомобильной катастрофе.

— Наверное, опять пытался вести машину вслепую, — сказала я, и мы рассмеялись.

— Как и большинство мистиков того времени, — продолжил Странник, — он создал свою теорию, чем–то перекликающуюся с работами Блаватской, но это нам неинтересно. Мне как–то попала одна его книга, и там содержалось несколько интересных мыслей. Бначале он описывает свое детство. Когда умирала его бабушка, он впервые осознал, что тоже умрет, и у него был сильнейший шок. Перед самой смертью бабушка дала ему наказ. не будь похожим на других людей, не обращай на них внимания и не делай того, что от тебя ждут. И когда хоронили бабушку, все вокруг плакали, а он смеялся. Этот совет своей бабушки он пронес через всю свою жизнь. Возможно, в этом и был секрет его силы.

Так вот, в той книге была интересная мысль, что каждый человек в течение жизни обучается нескольким действиям, причем этим действиям он обучается в самом начале своей жизни. ИдПот обучается, условно говоря, четырем действиям, и с тем живет. Средний человек обучается условно восьми действиям, этого ему хватает для жизни и большего, вроде бы, и не нужно. Интеллектуал обучается, условно, двенадцати действиям. Всем этим действиям они обучаются еще в детстве, и с тем и живут, используя их в различных вариантах. У идПота этот набор невелик, у среднего человека набор гораздо больше, а у интеллектуала набор еще разнообразнее. Но все они заканчивают обучение еще в детстве. Гурджиев призывал продолжать обучение и, как вариант для продолжения обучения, предлагал нестандартное поведение. Он предлагал на одинаковые раздражители реагировать различными способами, учиться новым действиям.

— Это перекликается с идеей шаманов о неделании, — сказала я.

Неделание — это способ научиться новым действиям, которые не входят в общепринятые нормы поведения, и с которыми чужеродное устройство не знает, что делать. Человека обучают определенному набору действий. Если тебе интересно, понаблюдай за людьми и поймешь, что их набор очень ограничен. Так что реакции человека легко предсказуемы. Когда человек предпринимает по отношению к тебе какие–либо действия, он точно знает, какой реакции от тебя ждать, и очень забавно выдать ему прямо противоположную реакцию.

— И тебя примут за сумасшедшего, — сказала я.