Очаровательная попрошайка

— Я не считал это необходимым. Теперь-то я стал это делать, но какой от этого прок? Слишком поздно. Да и потом, замок моей двери можно отпереть любым ключом, даже булавкой. По-видимому, кто-то явился со стороны. Сейчас только и слышишь, что тот дом обворовали, в ту квартиру забрались... Все это совершается среди бела дня, чуть ли не на глазах у соседей и той же полиции... Самое главное — идти с независимым видом, никого и ничего не опасаясь. Внешне они могут выглядеть настоящими громилами, но ведь нынешние битлсы или битники тоже более походят на бандитов, чем на порядочных людей, однако же никто не осмелится спросить: «Черт возьми, откуда такое чудовище?» Да и потом, лично меня затрудняет, понимаете ли, определение, какого они пола, эти длинноволосые. А Лондон набит ими. Мне кажется, что среди них есть и приятель Нормы. В прежние дни такое было бы невозможно, ей бы этого не разрешили. Но попробуй выставить такое страшилище из дома, а потом выясняется, что это был виконт Эндерелейт или же леди Шарлотта Мардж Фрибенкс! Да, сейчас все переменилось...

Помолчав, сэр Родерик горестно добавил:

— У меня надежда только на вас, Пуаро.— Налив себе последний стаканчик виски, он залпом выпил его и поднялся с места.— Так что вот как обстоят дела... Но вы ведь меня не оставите в беде, верно?

— Я сделаю все, что зависит от меня,— пообещал Пуаро.

Раздался звонок у входной двери.

— Это моя малютка,— пояснил сэр Родерик,— аккуратна до минуты. Удивительно, не правда ли? Без нее я просто не отважился бы отправиться в Лондон. Слеп, как крот... На перекрестках не вижу световых сигналов.

— Почему бы вам не носить очки?

— Да они у меня есть, только либо они у меня валятся с носа, либо я их куда-то задеваю. И. потом, я терпеть не могу очки, они придают человеку сходство с совой. Еще в 65 лет я читал без очков, а теперь мне уже не хочется, чтобы все видели, каким я стал немощным.

— Ничто не вечно,— сказал Пуаро.

Джордж ввел в гостиную Соню. Она выглядела необычайно хорошенькой. Ей страшно шла застенчивость и то, что она поминутно краснела, подумал Пуаро.

Он двинулся ей навстречу с галльской предупредительностью.

— Какая неожиданная честь, мадемуазель,— заговорил он, склоняясь над ее рукой.

— Ведь я не опоздала, мистер Родерик, не правда ли? — заговорила она, не обращая никакого внимания на Пуаро.— Я не заставила себя ждать.

— Вы точно до минуты, моя девочка. Безупречны, как всегда,— ответил старик.

Соня была смущена.

— Ну, ходили в кондитерскую? Не забыли, что я вам велел зайти и попить чайку и скушать пару эклеров или сдобных булочек, уж не знаю, что предпочитают нынешние молодые люди? Вы меня послушались, да?

— Ну, в какой-то мере я нарушила... Понимаете, я воспользовалась свободой, чтобы купить себе новые туфельки. Посмотрите, разве это не прелесть?

Она выставила вперед одну ножку.

Ножка и правда была прелестна. Сэр Родерик, при всей своей слепоте, это заметил.

— Ну, что же,— сказал он,— нам надо идти, чтобы не опоздать на поезд. Я, конечно, старомоден, но я предпочитаю ездить поездом. Выезжаешь в определенное врёмя. А машины, они вечно стоят у перекрестков в часы пик, и у них портится мотор, или делаются проколы. В итоге на поездку уходит в два раза больше времени против ожидаемого. Нет, машины не для меня.

— Не попросить ли Джорджа достать для вас такси? — спросил Пуаро.— Уверяю вас, сейчас вы доберетесь до вокзала без помех.

— Такси уже ждет,— сказала Соня.

— Вот, пожалуйста,— воскликнул сэр Родерик,— она обо всем подумала.

Он похлопал девушку по плечу. Она посмотрела на него такими глазами, что даже Пуаро умилился.

Он проводил их до выхода и сразу же вернулся. Мистер Гоби незамедлительно вышел из кухни. Он стоял в холле, наблюдая процедуру прощания. Любой человек принял бы его за техника, явившегося проверить исправность газовой плиты.

Джордж запер входную дверь.

Первое, что у него спросил Пуаро, было:

— Каково ваше мнение об этой молодой леди, Джордж?

— Если вы позволите, сэр, то я бы сказал, что для него это тяжелый случай. Он от нее без ума.

— Мне кажется, вы совершенно правы,— согласился Пуаро.

— Такое нередко случается с джентльменами в его возрасте. Я припоминаю лорда Маунтбрюека. В молодости у него было много любовных приключений. Он был беспечен, как мотылек. Но вот он состарился. И что вы думаете? К нам ходила молодая женщина, доставляла телеграммы. И он начал ее задаривать подарками. Когда же ее брат попал в беду, он помог ему выпутаться, все это было совершенно платонически. Да, опасный возраст для джентльмена. Причем им больше по душе девушки скромные, а не напористые.

— Да, да, Джордж. Вы абсолютно правы,— сказал Пуаро.— Однако вы мне не ответили на вопрос. Меня интересует ваше мнение о молодой леди.

— Ну, конечно, я не могу утверждать, но она совсем другого типа. Внешне — сплошная скромность и робость. Но она знает, что делает, я бы сказал. Тут все рассчитано!