Очаровательная попрошайка

— Меня спросили, с кем я хочу говорить. Отвечаю: соедините меня с главным начальником. Золотое правило, которого я придерживаюсь всю свою жизнь: никогда не обращаться к заместителям и помощникам. Это ничего путного не даст. Конечно, я сообщил, кто я такой. Ну и меня соединили с шефом. Он оказался в высшей степени вежливым малым. Я сказал, что мне нужен адрес человека, с которым я когда-то служил в Союзной разведке там-то и там-то. Он, видимо, растерялся, я спрашиваю его: догадайтесь, о. ком я спрашиваю? Француз или бельгиец, зовут его вроде Ахиллес, но только не Ахиллес. Невысокого роста. Огромные усы. И тут до него дошло. Только он сказал, что вас зовут не Ахиллесом, а Геркулесом. И сообщил мне номер вашего телефона. Весьма обязательный человек, такой внимательный и вежливый, несмотря на занимаемый им высокий пост.

— Рад вас видеть,— сказал Пуаро, прогоняя прочь неприятную мысль о том, что ему предстоит объясняться с «шефом», который информировал Родерика. Впрочем, он не сомневался, что это был вовсе не большой начальник, а какой-то офицер, которому вменено в обязанность вежливо объясняться с крупными деятелями, которые, обращаясь в Скотланд-Ярд, непременно требуют соединить их с его шефом.

— Самое главное, что я здесь,— с гордым видом заявил сэр Родерик.

— Я в восторге. Разрешите предложить вам что-нибудь освежающее. Чай, гренадин, виски с содовой, фруктовый сироп.

— Великий боже, нет,— воскликнул сэр Родерик, испугавшись «фруктового сиропа»,— если уж вы так настаиваете, я выпью стаканчик виски. Не то чтобы мне его рекомендовали, но все врачи болваны, им самое главное что-то запретить, особенно то, что человеку по душе.

Пуаро вызвал звонком Джорджа и отдал ему соответствующие распоряжения. Через пять минут перед сэром Родериком стояли графин с виски, сифон с содовой и соленые сухарики.

— Чем могу быть вам полезен? — спросил Пуаро.

— У меня, старина, есть для вас работенка.

После прошедших дней он казался еще более уверенным в тесной связи между Пуаро и им. Это вполне устраивало бельгийца, который был заинтересован в том, чтобы сэр Родерик соответствующим образом охарактеризовал его своему племяннику.

— Бумаги,— пояснил сэр Родерик, понижая голос,— я потерял кое-какие бумаги, которые совершенно необходимо найти. Вот я и подумал, что, поскольку зрение у меня далеко не прежнее, да и особой памятью я не могу похвастать, я лучше обращусь к компетентному человеку, которому я могу полностью доверять. Ясно? Вот и получается, что вас прислало ко мне само провидение, потому что у меня нет других знакомств в этом мире.

— Интригующее дело! — сказал Пуаро.— Не могу ли я узнать, что за бумаги у вас пропали?

— Поскольку вам придется их найти, то ваш вопрос совершенно правомочен. Документы государственной важности, строго секретные. Во всяком случае, они когда-то такими были. И похоже, что в ближайшее время они снова станут таковыми. Это был обмен посланиями. Политика меняется. Вы прекрасно знаете, как это бывает. В начале войны была такая неразбериха, что мы не сразу поняли, то ли мы на голове, то ли на ногах. Ну и потом, сейчас мы союзники Италии, а через пару лет уже ее враги. Никакой стабильности, не знаю, что хуже. В первую войну японцы были нашими дорогими союзниками, а в следующую они смели с лица земли Пёрл-Харбор. Так что у человека нет никакой уверенности. Поверьте, Пуаро, самый сложный и неопределенный вопрос — это вопрос о союзниках. Они меняются на протяжении. нескольких дней.

— И вы потеряли кое-какие бумаги?

Пуаро постарался вернуть старика к действительности.

— Да. У меня множество бумаг. 'Недавно, фактически несколько дней назад, я решил привести их в порядок. Они были сданы на хранение в банк, а тут я забрал их из банка домой, потому что задумал начать писать мемуары, а для этого нужны факты, а не одна только водица. Сейчас писание мемуаров стало повальным увлечением. И Монтгомери, и Аленбрук, и Очишлек— все они уже завоевали себе имя в литературе. Чем я хуже других? Ведь я был в гуще событий, всех событий, и у меня есть что рассказать.

— Не сомневаюсь, что ваши мемуары сильно заинтересуют читателей!

— Безусловно. С кем я только тогда не встречался! На многих из них тогда смотрели с благоговением и почтением. Никто не догадывался, какие это были бараны. А вот я никогда не ошибался в их оценке. Вы были бы поражены, если бы я вам рассказал, какие недозволенные ошибки допускали эти господа! Вот я и принес домой свои бумаги и занялся их сортировкой. Мне помогала малышка. Замечательная девушка, тихая, спокойная и смекалистая. Правда, не очень в ладах с английской грамматикой, но в остальном ее не в чем упрекнуть. Так вот, мы более или менее разобрались в этой неразберихе, однако те бумаги, которые я искал, исчезли.

— Их там не было?