Очаровательная скромница

На красивом ее личике отразилось искреннее недоумение.

– А ты не думаешь, что поэтому он восхищается мной?

Понятно. Девочка не сомневается, что она – самое лучшее, чего маркиз может желать.

Она явно считает, что Феба совершенно не разбирается в ситуации.

После ужина, еще одного, за которым Феба сидела на дальнем конце стола и была вынуждена прислушиваться к веселому смеху, доносившемуся до нее оттуда, где сидели маркиз с Лизбет, а ее престарелый сосед мирно дремал, склонив голову на грудь, дамы и господа, как это принято в обществе, разошлись по разным помещениям. Надо же им было передохнуть от компании друг друга. Через некоторое время они снова собрались в малом бальном зале, где были рядами расставлены стулья – не меньше ста, и уже начали собираться гости. Это были представители местной аристократии, жители Лондона, решившие совершить путешествие в деревню, и друзья владельцев поместья. Приглашенные возбужденно переговаривались. На Фебе было одно из двух ее приличных платьев из серого шелка, без каких либо рюшей и оборок. Его единственным украшением служила серебряная лента под грудью. И, конечно, она надела свои замечательные перчатки. Ей очень нравилось думать, что именно перчатки поднимают ее платье до уровня, сравнимого с одеждой других светских гостей.

В маленьком зале было душно и жарко. Хотя во всем доме было тепло, по крайней мере, по сравнению с температурой, к которой Феба привыкла в академии мисс Мариетт Эндикотт.

Маркиз, за ужином опять сидевший рядом с Лизбет, но казавшийся необычайно рассеянным, куда-то запропал. Не появился он даже после того, как остальные мужчины заняли места в зале.

Лизбет тоже заметила его отсутствие. Она размахивала проклятым веером, как будто хотела поднять ураган, способный принести его к ней. Или она таким образом напоминала себе, что это его подарок. Девушка вежливо улыбалась гостям, с некоторыми обменивалась несколькими словами, но явно беспокоилась все больше.

Возможно, поэтому она сказала:

– Феба, пожалуйста, сбегай принеси мою шаль.

Именно так. Сбегай. И принеси. Феба свободно говорила на пяти иностранных языках, а эта сопливая девица говорит ей «сбегай».

– Возможно, тебе тоже понадобится шаль, – великодушно добавила она. – Принеси и себе тоже.

Феба предпочла бы, чтобы ее ударили. В помещении было жарко, как в печке.

Она спокойно взглянула на Лизбет. И ничего не сказала.

Девушка выжидательно смотрела на компаньонку, недоумевая, почему та не бежит выполнять ее поручение. В это время к фортепиано подошел незнакомый мужчина и начал расставлять ноты. Голоса гостей стихли. Феба не желала пропустить ни одной ноты!

– Конечно, – наконец ответила она и мысленно выругалась.

Развернувшись на каблуках, она быстрым шагом вышла из зала, взбежала по лестнице, взяла шелковую шаль Лизбет, потом снова спустилась вниз и, пройдя через холл, вышла во двор, чтобы как можно скорее добраться до своей комнаты. Проклятая Лизбет. Из-за нее она пропустит начало концерта.

– Позвольте полюбопытствовать, куда вы так спешите, мисс Вейл? Неужели бог услышал мои молитвы, зал загорелся, и музыкальный вечер не состоится?

Глава 8

Феба резко остановилась, обернулась на голос, но никого не увидела. Вокруг было темно.

– Я здесь, – сказал маркиз.

Ах вот он где. Тень, едва освещенная серебристым светом луны, прислонившаяся к столбу. По стенам, окружавшим внутренний дворик, было развешано несколько ламп, но светлее от них не становилось. Они лишь привлекали мелких мошек. Маркиз стоял под одной из них и неспешно курил сигару.

– Да, весь дом в огнях, и я решила бросить всех собравшихся на произвол судьбы.

Мужчина тихо засмеялся.

– Вы не любите сопрано, лорд Драйден?

– Напротив! Очень люблю! – Его голос звучал весело. Почти.

Он глубоко затянулся, и кончик сигары замерцал, потом выдохнул облачко дыма куда-то в ясное ночное небо.

Феба нарочито кашлянула.

– Примите мои извинения, – неискренне сказал он.

– Но если вы любите сопрано, лорд Драйден, то позвольте спросить, уж простите мою смелость…

– Подумать только, вы просите прощения за смелость.

– …почему вы здесь курите в одиночестве? Насколько мне известно, у Редмондов после ужина джентльмены удаляются, чтобы покурить и выпить мужских напитков, ну и, разумеется, чтобы позволить дамам поговорить о вас. А сейчас все собрались послушать пение.

– Поговорить обо мне? – переспросил маркиз. – Забавно.

– Именно так. – Никто из дам не произнес ни слова о лорде Драйдене, по крайней мере Феба ничего подобного не слышала.

Мужчина слабо улыбнулся. Казалось, он обдумывает ответ.

– Я курю, – наконец сказал он, – потому что мне необходимо какое-то занятие, пока я здесь стою.

Феба рассмеялась.