Очаровательная скромница

– Нет-нет. Все в порядке. Извините. Я подумала… мне показалось, что я почувствовала запах дыма.

Джулиан нахмурился и принюхался. Он ощутил запах Лондона – неповторимую смесь запахов, приятных и не очень.

– О каком дыме вы говорите? От угля, горящего здания или сигары?

– Последний.

Эта девочка могла смотреть очень долго не моргая. У нее синие глаза. Очень темные.

– Не беспокойтесь, – улыбнулся он. – Мы с вашим дядей выкурили по сигаре в «Уайтсе». Вероятно, вы почувствовали именно этот запах. Примите мои извинения, если он показался вам слишком сильным. Мне следовало переодеться, но я слишком спешил вас увидеть. – Джулиан знал, что ложь – это грех, но иного выхода не видел. – Я знаю, это самые лучшие сигары, и смесь табака уникальна, но некурящему человеку запах может показаться слишком резким.

Лизбет моментально просветлела, к лицу, на мгновение ставшему восковой маской, вернулась живость. Она улыбнулась.

– Конечно, я понимаю, Значит, это сигары дяди Редмонда? Я знаю, он курит какой-то эксклюзивный и очень дорогой сорт. По крайней мере, мне это не единожды говорил Джонатан.

– Не сомневаюсь, что он действительно курит самый лучший сорт, но, на этот раз, я угостил его своими сигарами. Они называются «Эль-Хедор». Их привозят из Испании два джентльмена, которые держат магазинчик на Бонд-стрит. – Этот сорт сигар Джулиану рекомендовала бывшая любовница. Он держал их в ящичке, который швырнула в него синьора Ликари. – А сколько они стоят, я не знаю, – сообщил он без всякого интереса. – Их привозят в мой городской дом раз в месяц. Вероятно, насчет их цены осведомлена экономка.

Разумеется, Джулиан знал, сколько стоят сигары. Он знал цену всего, что ему было необходимо. Но надо же поддерживать имидж!

А Лизбет нелишне напомнить, что он очень-очень богат и не потерпит даже тени намека на обратное.

– Я буду думать о вас, когда снова почувствую этот запах, – сказала она.

Это что-то новое.

Джулиан был искренне удивлен. Такое заявление можно было назвать романтическим, если не провокационным. А Лизбет, насколько ему было известно, никогда не проявляла инициативы. Она была благосклонным получателем знаков внимания, и ей не приходило в голову отвечать тем же. Она принимала комплименты и прочие знаки внимания как должное, и при этом настолько лучилась очарованием, что это не могло не доставлять удовольствия. Она так и не овладела искусством кокетства, и оно не было ее природным качеством – им обладают немногие женщины, такие как Фе… В общем, их мало. Это, наверное, и хорошо. Если бы, в дополнение к ангельской внешности, она была бы еще кокеткой, это могло бы повлечь человеческие жертвы. Среди мужчин, разумеется. Так было с ее кузиной Вайолет, которой поклонялись и которую боялись все без исключения мужчины в свете. Это закончилось лишь когда она вышла замуж за последнего человека, которого можно было представить женатым на Вайолет Редмонд – графа Ардли.

Но если она похожа на Вайолет, Лизбет может быть… нет, это крамольная мысль. Но интересная.

Маркиз не позволил, чтобы этот интерес отразился в его глазах.

– Лучше думайте обо мне, чем о дяде.

Он правильно выбрал стратегию. Очень легкий флирт ее не испугает.

Лизбет обворожительно улыбнулась. Искусство так улыбаться она освоила в совершенстве. И маркиз почувствовал облегчение. Это безопаснее, чем кокетство.

Воцарилось неловкое молчание. Кобыла Лизбет нетерпеливо дернула головой. Откуда-то возник грум и увел ее. Ни Драйден, ни Лизбет не обратили на него внимания.

– Я увижу вас сегодня на балу у лорда и леди Килмартин? – Этот вопрос должен был задать он. Но задала она.

– Да. Не могу дождаться, когда увижу, как толпа немеет при вашем появлении, ошеломленная вашей красотой и великолепием вашего платья.

Лизбет весело засмеялась, и маркиз виновато напомнил себе, что она не лишена чувства юмора. Чувство вины еще более усилилось, когда она задал вопрос, которого не мог не задать.

– А ваши друзья тоже будут на балу?

Она явно заколебалась и поднялась на одну ступеньку лестницы, ведущей к входной двери. Маркиз чувствовал взгляды, устремленные на них из-за неплотно задернутых штор окон соседних домов. Завтра об этом напишут в колонках светских сплетен.

Девушка поднялась еще на одну ступеньку. Перья на ее шляпке величаво покачивались. А потом она оглянулась через плечо и бросила на него загадочный взгляд из-под полуопущенных ресниц. Сапфировые глаза блеснули.

– Полагаю, многие мои друзья будут на балу, – ответила она таким же нейтральным тоном, каким маркиз задал вопрос.

Он не мог этого знать, но Лизбет долго отрабатывала этот взгляд перед зеркалом. Как-то раз один из партнеров по танцу назвал его колдовским, и Лизбет решила взять его на вооружение.

Взгляд был действительно чрезвычайно эффектным, и на какую-то долю секунды маркиз даже перестал думать о Фебе Вейл.

Которая ни на одно мгновение не могла выбросить его из головы.

Впрочем, нельзя сказать, что Феба непрерывно думала только о нем. Мысль о маркизе присутствовала постоянно, но она существовала параллельно с другими мыслями и ощущениями.