Очаруй меня

Он осыпал поцелуями ее спину, так что она затрепетала от озноба. И не замечала, что он тоже сбросил одежду, пока Доминик снова не перевернул ее на спину. Теперь его поцелуи больше не были нежными и медленными. Страсть бушевала, пока не превратилась в бурю, и Брук попала в самый центр этой бури. Она думала, что и Доминик захвачен водоворотом, пока он не отстранился, и она не увидела в его золотистых глазах, что он не собирается брать ее в этой маленькой лачуге. Так он джентльмен? Считает, что ей нужны розовые лепестки и мягкие простыни? Ее воспитала земная женщина, научившая ее ценить природу и наслаждаться простыми вещами, вроде резвой лошади под седлом, солнца, бьющего в лицо, ветра, треплющего волосы, запаха размятых трав, а теперь и нежного прикосновения мужчины. Этого мужчины.

Брук поднесла руку к его щеке и с ошеломившей ее саму дерзостью произнесла:

– Если бы я не боялась, что сюда могут войти, я хотела бы почувствовать тяжесть вашего тела… на себе и в себе. Пожалуйста, не останавливайтесь теперь, когда нас обоих захватил этот неистовый шторм!

Доминик снова резко втянул в себя воздух, а затем его губы изогнулись в улыбке. Господи, эта улыбка сделала его еще красивее!

Брук было все равно, даже если он шокирован! Она действительно хотела ощутить тяжесть его тела, познать вкус кожи, радость от мысли, что теперь он принадлежит ей.

Она скользнула ладонями по его голым плечам, легко провела ногтями по спине. Он снял ее сорочку, обнажив груди. Сначала он смотрел на них, потом гладил, затем целовал, возбуждая ее все сильнее. Брук стянула ленту, которой были связаны его волосы, чтобы они щекотали ее кожу. Она не знала, получает ли больше наслаждения от прикосновения его рук к ее грудям или от слов восхищения их пышностью. Но лучше всего были ласки его губ!

Когда Брук пронизывали крохотные молнии наслаждения, из ее горла вырывались тихие стоны. Доминик обладал удивительной способностью отыскать каждую ее чувствительную клеточку в самых неожиданных местах: под коленями, на кончиках пальцев, которые он сосал, на шее, за ухом. В местах, к которым она сама прикасалась сотни раз без видимого результата.

Ему нужно было снять ее панталоны, что было не так легко сделать. Когда Доминик не смог найти завязки, Брук подумала, что он просто их разорвет. Поэтому, чтобы облегчить ему задачу, она приподняла бедра. Любое прикосновение его рук было лаской. Он скатывал тонкие чулки, стягивал их со щиколоток и неспешно гладил ее ноги. Но когда достиг развилки между бедер и проник в нее пальцем, Брук громко ахнула от закипевшего в крови наслаждения. Неужели это еще не все?! Если это только малая часть, она может пристраститься к мужским ласкам.

Ей, словно кошке, хотелось тереться об него всем телом. Но пришлось довольствоваться тем, что она обвила ногами его бедра, захватив его в плен. Наконец-то ее желание исполнилось. Доминик там, где она хотела. На ней.

Когда он снова завладел ее губами, Брук не знала, что он готовится ее взять. Одним резким, быстрым выпадом. Но он поймал ее удивленный крик губами. Ей определенно не понравилась эта часть, и она едва не оттолкнула его, но тут же вспомнила, что должна была ожидать этой боли, и стоит поблагодарить его за то, что он разделался с ее девственностью так быстро. А боль сменилась чудесным ощущением наполненности и еще чем-то непонятным. Это непонятное нарастало, пока не взорвалось. Ее затопил экстаз. А ведь Доминик еще даже не шевельнулся!

Он смотрел на нее, словно не веря собственным глазам. А она едва не мурлыкала от наслаждения. И не могла сжать расплывавшихся в улыбке губ.

Доминик по-прежнему не сводил с нее глаз. Он сделал несколько быстрых выпадов и достиг своего наслаждения. Наблюдать это было удивительно. И еще более удивительным было то, что он позволил ей наблюдать.

Доминик обессилено обмяк, и улыбка Брук стала еще шире. Пальцами она зарылась в его волосы. Она с радостью заснула бы в такой позе. Если они вообще когда-нибудь лягут спать на кровати. Если не окажутся в самое ближайшее время в могиле.

Но она отбросила мерзкие мысли о том, что опасность будет грозить им до тех пор, пока они не окажутся как можно дальше от этого лагеря. Сейчас ей было абсолютно все равно, где они находятся, и хотелось наслаждаться каждым мгновением. Доминик, кажется, желал того же, потому что не порывался встать с постели. А ей было лень шевельнуться, чтобы напомнить ему о его намерении бежать. В следующую минуту Брук забылась блаженным сном.

Глава 37

Зато как она краснела теперь, когда Доминик осыпал ругательствами лившийся в окна солнечный свет! Оба проспали всю ночь, лишившись возможности бежать, потому что Брук попросила Доминика ей овладеть.

Он встал и собрал одежду. Брук нашла на матрасе ленту, которую сняла прошлой ночью с его волос, и помахала ей. Он взял ленту и произнес:

– Я согласился взять Сторм ради Вулфа.