Очень босоногая история: Маньяк на свободе!

«Ну–ну! — подумал Борис. — Лос — Анжелес, как же, нашли дурачка».

Нетвердыми руками он набрал сообщение:

«Ага, еще одна виртуальная нимфа. Сидишь небось сейчас где–то в Москве и сочиняешь!»

Ответ пришел сразу.

«Ну зачем же вы так, Борис. Вы хотите фотодоказательств? Пожалуйста. Смотрите мою страницу, она открытая».

Сказать, что страница Евгении приятно удивила Бориса — значит ничего не сказать. Он был в культурном шоке. Он готов был переплыть Тихий океан на плоту, чтобы только лицезреть эти прекрасные ножки вживую, припасть к ним и целовать, целовать. У Евгении был с десяток альбомов, и везде она была босой — на побережье Санта — Моники, среди небоскребов делового центра, на каменистых тропинках Гриффит–парка, откуда открывался вид на знаменитую надпись ГОЛЛИВУД, и даже среди роскошных вилл Беверли Хиллз. На фото ее окружали друзья, подруги, по всему видно, что влиятельные и состоятельные люди. Вот она, новая мессия босоногости. Стоило прожить жизнь, чтобы просто узнать про Нее.

Борис засыпал счастливым. Всю ночь ему снилась его новая муза. Однако сны были настолько неприличными, нет, не то слово. Приличие — понятие весьма условное и относительное. Эти сны были настолько омерзительны, что Евгения, узнав о них, сбежала бы из группы без оглядки.

Утром Интернет Бориса не разочаровал. Евгения активно писала в новой группе, друзья–москвичи восхищались ее красотой. Щелкая по группам, психолог обнаружил, что какие–то Упятки устраивают флешмоб во имя Великой Пятки на Войковской, в торговом центре «Метрополис». Решив, что такого скопления босоногих он пропустить не может, Борис написал официальное сообщение всем админам группы о своем участии и для пущей важности продублировал его на стене группы. С самыми радостными чувствами он вышел из квартиры Игоря и двинулся в сторону платформы Бирюлево Товарная. Электричка подошла довольно скоро, и психолог, устроившись в недавно отремонтированном вагоне, покатил в сторону Павелецкого вокзала.

Надо отметить, что ни в электричке, ни на платформе Москва — Товарная, где он сошел дабы избежать турникетов, ни даже в московском метро, которое Борис считал цитаделью обутой контрреволюции, ни в гламурном Метрополисе, никто не обратил на его босые ноги ни малейшего внимания.

Однако в центральном атриуме торгового центра Бориса ждало разочарование. Ни одного человека босиком он не увидел. Он уже подумал, что это происки врагов, наверняка этот подонок Ден так над ним подшутил, это он, больше некому, — как вдруг парни и девушки, которые до этого как ни в чем ни бывало гуляли по бутикам, прошли и встали на строго определенные места. Если бы Борис наблюдал этот процесс не стоя неподалеку, а с верхних галерей ТРЦ, то увидел бы, что флешмоберы выстроились в форме гигантского отпечатка ноги. В руках тех, кто стоял в «пятке», появились зеленые листы картона. Ловко переворачивая их, они создали как бы бегущую строку — СЛАВА ВЕЛИКОЙ УПЯТКЕ! Но уже через пару минут моберы стали расходиться.

— И это вы называете босоногий флешмоб! — крикнул Борис на прошедших мимо девиц в новомодных ботильонах на высоких каблуках. — Дуры, уродуйте ноги дальше! И ты, одел гриндера! Да настоящие рокеры всегда ходили босиком! Сборище идиотов! Я отпишу про вашу группу на своем сайте, и вы мне ничего не сможете сделать!

Орал Борис недолго. Откуда ни возьмись появилась парочка охранников и корректно, но жестко попросила его покинуть территорию ТРЦ. Жутко злой, Борис отправился бродить вокруг Войковской, в надежде встретить хоть кого–то из реальных босопяточников.

— Это опять вы? Босиком? По этой улице? — раздался над ухом Бориса знакомый голос.

Тот самый прохожий, который пытался напугать их в Твери, с круглым приветливым лицом, на котором застыло сейчас выражение неприкрытого ужаса.

— Что вам от меня надо? Какое вам дело до того, что я босиком? — взъярился Борис.

— Ваши… ноги… С ними может случиться ужасное… — прохожий опрометью бросился прочь, Борис за ним, но куда ему было, босому, угнаться за обутым в кроссовки незнакомцем. Он наступил на какой–то уже затупленный, но вполне недружелюбный осколок и вынужден был остановиться.

— По этой улице босиком, видите ли, не ходят! Откуда он только взялся… — чертыхнулся Борис и заозирался на ближайшие дома. Табличка с названием улицы на одном из них недвусмысленно гласила: «Улица Зои и Александра Космодемьянских». Борис аж плюнул от злости.

— Боренька.

Это ласковое обращение заставило Бориса вздрогнуть и втянуть голову в плечи. Так когда–то его называла его жена, с которой он давно жил отдельно, хоть и не будучи официально разведен.

— Вот уж не ожидала. Плохо выглядишь.

Борис медленно обернулся. Женщина, которой на вид никак нельзя было дать более тридцати лет, ухоженная, стильно накрашенная, в светлом деловом костюме и туфлях–лодочках. Да, это она. Маргарита. Жемчужина, бл*!

— Поговорим? — Маргарита кивнула в сторону «Метрополиса», откуда Бориса недавно прогнали с позором. — Да ты не убегай, я давно тебя ищу. Или ты считаешь, нам не о чем поговорить?