Очень долгое путешествие, или Инь и Ян. Сердце Мира (СИ)

— Честно говоря, мне помог один dh’oine, — ничего не заметив, продолжил Исенгрим. — Мы прошли перевал Эльскердег втроём: я, следопыт Бореас Мун и некто Сиги Ройвен. Никогда ещё я не встречал существа, столь быстро налаживающего всякого рода связи. Он выправил для всех подложные кольца вдовцов, но, в отличие от меня со следопытом, не захотел начинать новую жизнь, — Исенгрим задумался. — Мыслями он был на Севере. Наши пути разделились в Шале — мы ушли, а он остался.

У меня зачесался язык, чтобы рассказать, что я знаю о дальнейшей судьбе Дийкстры или Сиги Ройвена — бывшем шефе реданской разведки, который в данный момент в Новиграде управлял банями и держал общак четырех преступных группировок города, но вовремя прикусила язык и промолчала.

— Как тебе удалось сбежать, брат? — Исенгрим налил себе следующую кружку, и взгляд его затуманился.

— Из Диллингена нас этапировали в близлежащие Совиные горы к Ущелью Гидры. К тому моменту нас осталось двадцать девять, — проговорил Иорвет. — Нам сказали, что Риордаин, Ангус и ты в назидательных целях были повешены на набережной в Диллингене…

— Это правда, — глухо произнёс Исенгрим. — За исключением меня. В некотором смысле я завершил свою жизнь там, за сараем на молу, вместе с Риордаином и Ангусом… Но что было дальше, в Ущелье Гидры?

— Они хотели выбрать такое место, чтобы все нелюди узнали, что будет с ними рано или поздно. Под боком несговорчивый Брокилон, и это было зрелище, рассчитанное в основном на дриад.

Иорвет замолчал, взял кружку и осушил до дна. Борх тут же услужливо наполнил её снова.

— Потом, когда я вернулся в ущелье, то увидел, что стало с остальными… — продолжил Иорвет. — Видел на дне разложившиеся, обклёванные вороньём трупы. Меня спас случай.

Борх вытянул шею, стараясь не упустить ни слова и не забывая при том о солёной рыбе и пироге. Исенгрим приподнял бровь.

— Васильковые глаза Яевинна приглянулись одному из старших офицеров, — усмехнувшись, сказал Иорвет, — и он решил воспользоваться эльфийским телом до того, как тому перережут глотку и сбросят в пропасть. Меня взяли за компанию с Яевинном, уж не знаю, чем заслужил такую честь — вероятно, два тела лучше, чем одно. К счастью, этот офицер пожелал, чтобы мы были вымыты перед тем, как предстанем пред его очами, а к ещё большему счастью заколкой для волос, которую неизвестная дама забыла у бадьи, можно не только убить с одного удара в глаз, но и вскрыть замок на наручниках.

Исенгрим хлопнул в ладоши и расхохотался. Иорвет криво улыбнулся.

— Мы сбежали из купальни нагишом, пробрались в Брокилон, Эитне помогла нам, — завершил он свой рассказ. — Как мне доложили, в документах нас с Яевинном записали среди тех, кого казнили в Ущелье Гидры — вероятно, тот офицер благоразумно утаил сведения о побеге. Потом наши пути с Яевинном разошлись.

— Вы всегда терпеть не могли друг друга, — сказал Исенгрим.

— Возможно, — без эмоций ответил Иорвет. — Насколько я знаю, Яевинн сейчас так и сидит в болоте под Вызимой.

— А ты? — Исенгрим прищурился, и из-за шрама показалось, что выражение его лица стало зловещим. — В каком болоте осел ты, Иорвет, что спустя четыре года приходишь ко мне в компании с dh’oine и говоришь, что многое изменилось?

Я заметила, что кулаки Иорвета сжались.

— Друзья, давайте выпьем, — вскричал Борх, — прежде чем перейдём к чрезвычайно занимательному философскому вопросу о том, на что можно пойти ради выживания, а на что нет!

Все подняли кружки.

— Разве ты, Исенгрим, не изменился после нескольких лет жизни в стране, где нет ни одного эльфа, после того, как завел дружбу со следопытом-dh’oine? — негромко спросил Иорвет.

— Нет, я не изменился и не заводил дружбы, — ответил тот. — Я заводил взаимовыгодное сотрудничество, и клянусь, единственный раз, когда союз с dh’oine оправдал себя, был в случае с Муном. Но и на него нельзя было положиться — как только эмоции овладели им, он, словно флюгер под порывом ветра, изменил направление и ушёл в Хатчадор, несмотря на всю нашу «дружбу».

Исенгрим посмотрел прямо мне в глаза.

— На dh’oine нельзя полагаться, Иорвет, — с нажимом повторил он. — Даже если очень хочется обмануться.

Я встала, с меня было довольно.

— Спасибо за еду и тёплый приём, — сказала я как можно вежливее, но не удержалась, чтобы не подчеркнуть голосом последние слова.

Исенгрим усмехнулся, прекрасно считав интонацию.

— В моём доме не так много комнат…

— Чур, как обычно, печь — моя! — воскликнул Три Галки.

— Иорвет, ты можешь занять мастерскую, — Исенгрим кивнул на лестницу на второй этаж. — А твоей… напарнице подойдёт комната для медитаций. Правда, там нет кровати.

Эльф показал на стремянку, прислонённую к стене прямо позади стола и упирающуюся в люк в потолке.

— Мне всё равно, — буркнула я и пошла за сумкой.

***