Очень долгое путешествие, или Инь и Ян. Сердце Мира (СИ)

Мы снова летели вдоль Алтинина на север, и далеко внизу по жёлто-красным лесистым берегам и по лоскутам полей вокруг поселений бежала наша крохотная тень. Но на этот раз я почти не смотрела по сторонам, а старательно задумывалась. Слова Борха достигли цели и уязвили меня, хотя признавать, что он прав, очень не хотелось. В будущее ведёт дорога из прошлого, а было ли оно у меня? То прошлое, которое я, как воровка, ощущала своим, в реальности принадлежало похожему на меня человеку, а не мне. Какой смысл задерживаться в нём, простраивать из него дорогу в будущее? Да и зачем мне беспокоиться о будущем, если в этом мире я нечто вроде пациента, получившего от врача финальный приговор? Я придумала план, и я ему следую. Каких ещё раздумий о будущем хотело от меня мудрое существо, поддерживающее баланс порядка и хаоса? Вот Иорвету — да, есть что подумать о будущем, что он, пока мы собирались, по всей видимости и делал, не обращая внимания ни на что вокруг.

Перед полётом мы навязали между пальцев дракона верёвки, на которых можно было сидеть, как в гамаке, а не свисать, болтая ногами в воздухе. Ещё некоторое время ушло у меня на то, чтобы вставить кольчугу обратно в куртку. Я переоделась в доспехи из шкуры виверны — сезон футболок и шорт закончился.

Дракон ушёл ещё выше, и на горизонте показались первые гряды гор. Алтинин становился всё более извилистым, поля исчезли. От ледяного ветра кожа на лице задубела. Потом из вечернего неба выступили снежные шапки гор, а леса стали тёмными. На левом берегу в изгибе реки я увидела крепость — серый квадрат двора, каменные стены, облупленную красную черепичную крышу. Виллентретенмерт пошёл на снижение, оставив крепость позади, и приземлился на каменистом берегу реки. Небо скрывал девственный хвойный лес, и в сумрак под кронами уходила тропа.

— Я чувствую себя загнанной лошадью, — жаловался дракон, пока я срезала верёвки с его лап.

Через миг он обратился рыжим конём, прогарцевал к реке, весело журчащей по камням, и долго и жадно пил воду. Иорвет отвязывал лук и мечи от сумок, дёргая за ремни и посматривая на тропу. Ещё ни разу за всё время наших странствий я не замечала, чтобы он позволял себе так явно обнаруживать волнение. И я заволновалась тоже — тоскливо и с нехорошими предчувствиями.

Борх, наконец, оторвался от воды и принял образ человека.

— Я думаю о чулане в доме моего друга, — сказал он. — О маленькой дверце, запертой на щеколду, за которой в темноте скрыты сокровища: с потолка свешивается копчёный свиной окорок, на средней полке головка сыра, такая, знаете ли, с полужидкой серединкой, пирог под полотенцем, бочки с соленьями… Что вы копаетесь?!

Иорвет, который был уже давно готов, зашагал вверх по тропе. Борх пошёл рядом со мной.

— По низу расставлены бочонки с пивцом, с краниками. А в углу, скрытые от глаз, круглые кексы, корочка у них хрустит, а под ней засахаренные орехи и сухофрукты. Но это оставим на утро, с чашечкой кахве, мы же не обжоры…

Тропа вывела к плоскому лесистому уступу, на котором стоял дом. В окне горел свет.

Иорвет резко остановился, я догнала его и, поддавшись порыву, сжала его ладонь. Он коротко сжал мою в ответ и зашагал к двери, которая распахнулась перед его носом. На фоне светящегося проёма стоял высокий эльф с пустыми вёдрами в руках. Он не спеша поставил вёдра на землю, отёр руки о выпущенные полы прямой рубахи. Тёмные, слегка волнистые волосы, из которых выглядывали острые уши, опускались ниже плеч. Через лоб по диагонали, изуродовав бровь, нос и щёку, лицо пересекал глубокий рваный шрам. Эльф смотрел на Иорвета так, будто увидел привидение, а Иорвет смотрел на него.

— Bloede arse, — проговорил, наконец, эльф. — Iorveth!

— Ceádmil, Isengrim, — сказал Иорвет.

*Здравствуй, Исенгрим*

Эльф шагнул вперёд и крепко обнял Иорвета.

— Не могу сказать, что рад возвращению прошлого, которое ты, несомненно, принёс с собой, но я определённо чертовски рад тебе, брат, — голос Исенгрима был низким, глубоким, с заметной хрипотцой.

Он встряхнул Иорвета за плечи, будто до сих пор не мог поверить, что видит того наяву, ещё раз хлопнул по спине и крепко пожал руку Борху.

— Две зимы назад ты обещал навестить меня, старый обманщик. Где ты пропадал?

— Такие истории не рассказывают на пороге, мой друг, — тепло ответил тот. — И все мы зверски проголодались с дороги.

Исенгрим, слегка склонив голову, жестом пригласил войти. По мне он лишь скользнул непроницаемым фирменным эльфийским взглядом, будто я была мебелью, каким-то волшебным образом увязавшейся за Иорветом с Борхом.