Очень холодно

К этому моменту я уже изрядно успокоился. Помощь мне не нужна. Она необходима тем, кто попал в беду. И насчёт контракта я тоже не прав. Обязанность спасать – выше любого контракта. Но всё же мне было очень интересно: что же я буду делать на Фенебре со спасёнными, если мне удастся-таки их спасти?

И словно в ответ на мои сомнения экран связи ожил вновь.

«После приёма группы двигаться в точку, координаты… Открытие канала ожидается через сто пятьдесят шесть часов от настоящего момента. Конец».

Значит, новую «нору» уже вычислили и в запасе у меня есть неделя. Я снова посмотрел на координатную сетку. Два дня до эвакуируемого лагеря, примерно три до места, где появится еще одна «нора». Всего – пять. Но это только теоретически. На Фенебре дорог нет, и появятся они не скоро. На Фенебре вообще невозможно предсказать, что именно встретит тебя на следующем десятке метров пути. В любом случае, отправляться следовало немедленно, и я приказал Машине проснуться, включив последовательность команд подготовки к началу движения.

Телескопические якоря, вывинчиваясь, поползли из почвы, Машина приподнялась на подвеске, и я тут же ощутил лёгкую дрожь её корпуса под напором штормового ветра. Ветер на Фенебре дует почти всегда, достигая максимума по ночам. Сегодняшнюю погоду можно было назвать относительно благоприятной: скорость ветра не превышала пятидесяти километров в час, да и молнии били не так часто. С видимостью дела тоже пока обстояли неплохо: ливень был не настолько силён, чтобы полностью лишить мою Машину «ночного зрения». Машина сползла с пригорка, который я избрал для ночлега, и вломилась в окружающий его густой кустарник. Первая треть маршрута выглядела почти прогулкой: через полтора километра мы окажемся на берегу реки и поднимемся вверх по течению до поворота русла.

Кустарник постепенно сменился подростом корнеходов. Скорость движения немного замедлилась, но Машина по-прежнему легко преодолевала заросли, подминая и раздвигая тонкие стволы. До наступления зрелости корнеходы не опасны, они почти не передвигаются, предпочитая растительный образ жизни, их сочные побеги и листву с удовольствием пожирает многочисленное местное зверьё. Корнеходы растут не столько ввысь, сколько в ширину. К следующей здешней весне каждое деревце превратится в существо, напоминающее внешними очертаниями огромную бочку. То, что казалось корой, сделается непроницаемой бронёй, надёжно защищающей этих полурастений-полуживотных от небесных камнепадов, из ветвей сформируются мощные, цепкие конечности числом от двух до четырёх десятков, и корнеходы покинут места своего взросления, перейдя в разряд плотоядных обитателей Фенебры. Из-за медлительности передвижения каждый в отдельности корнеход не слишком опасен, если не приближаться к нему близко. Именно поэтому в период кормёжки охотятся они большими стаями, неторопливо и бесшумно окружая по ночам укрытия местных травоядных. А утром начинается бойня. По непонятной причине мою Машину они тоже считают добычей, пригодной к употреблению. За пять месяцев мы дважды подвергались хорошо организованной и скоординированной утренней атаке. Понятно, что успеха она иметь не могла, но времени, чтобы пробиться сквозь плотные ряды тяжёлых и каменно твёрдых тел, с тупым упорством продолжавших штурм, уходило немало. Поэтому устраиваться на ночь я предпочитал подальше от джунглей, где корнеходы в долгих перерывах между кормёжками переваривают пищу.

В блеске молний я увидел впереди отражённый от воды свет и понял, что мы выбрались на берег реки. Словно огромный бегемот, Машина неторопливо погрузилась в воду. Чтобы колеса не увязали в топком дне, я слегка приподнял машину на воздушной подушке, а потом убрал шасси и включил водомёты. На середине русла я перевёл управление на автопилот, задав требуемый курс. Река оказалась достаточно широкой для того, чтобы ветры сумели изрядно раскачать её воды. В нос и борта моей Машины били волны метровой высоты, но в водительском кресле качка почти не ощущалась Несколько часов путешествия по реке, пожалуй, можно будет потратить на то, чтобы попытаться досмотреть тот сон, из которого меня вырвали…

Часа три, наверное, я всё же поспал. Теперь меня разбудила сама Машина. Она кричала прерывистым тревожным звонком изо всех сил, и я конечно же немедленно проснулся. Машина разбудила меня вовремя. Света снаружи немного прибавилось, поэтому я без труда разглядел на экране накатывающуюся на меня гигантскую волну. Что-то случилось в верховьях реки – землетрясение, прорыв селевой плотины или извержение подземных вод – неважно, но надвигающийся на нас вал был огромен и беспощаден. Оставшихся до встречи с ним минут нам едва хватило, чтобы нырнуть на дно и вцепиться изо всех сил в рыхлую почву речного ложа.

Когда вал прокатывался над нами, Машину ощутимо дёрнуло, но якоря выдержали. Последовало еще несколько затихающих толчков и всё успокоилось. Я немного подождал и приказал Машине всплывать.