Очень холодно

Тучи разошлись, выкатившееся из-за горизонта солнце осветило последствия происшедшего. Искорёженные, изломанные берега, вывороченные деревья и трупы животных, плывущие по течению нам навстречу, – вот что я увидел на экранах обзора. Нам пришлось сбросить скорость, и я взял управление на себя, лавируя меж обломков и останков во взбаламученной, нехорошей воде. Мы миновали все признаки катастрофы лишь часа через три, а еще через час русло реки повернуло почти под прямым углом налево, и я вывел Машину на берег. Впереди начинался затяжной, усыпанный каменными обломками подъём…

* * *

Мы успели вовремя. Приближаясь к лагерю, я услышал звуки разрывов микрогранат и угадал на вершинах утёсов отблески плазменных вспышек. Там, впереди, люди вели бой с порождениями Фенебры. А когда Машина прорвалась сквозь заросли холмов и начала спускаться в лощину, увидел, что бой этот очень скоро должен закончиться не в пользу человеческих существ. Плотное полукольцо деревяшек надвигалось на устроенный под отвесной скалой полуразрушенный лагерь, превращаясь по мере приближения в сплошное каре. На Земле, на десятке любых других планет я бы именно здесь и строил убежище: лагерь был укрыт от стихий и хищников незыблемым камнем почти с трёх сторон. Только не на Фенебре, превращающей укрытие в ловушку.

Деревяшки нельзя убить привычными способами. Их панцири не горят, они не испытывают ни боли, ни страха, ни каких-либо иных чувств, кроме чувства голода. У них нет центральной нервной системы и жизненно важных органов, поскольку каждый корнеход это не растение и не животное в привычном для нас понимании, а коллективный организм, связанный нервными окончаниями конгломерат элементарных ячеек. По сути, их вообще нельзя убить. Пулевое, плазменное оружие и даже гранатомёты против них абсолютно бесполезны.

Зато деревяшки можно срубить.

Я заставил Машину приготовиться к сражению. Она немного присела и выдвинула перед собой мономолекулярные фрезы. Мы атаковали толпу деревяшек с тыла. Фрезы с легким свистом быстро срезали деревяшки под корни-ноги, разваливали бочкообразные тела вдоль и наискось на отдельные фрагменты, манипуляторы Машины ловко расшвыривали обломки в стороны, освобождая дорогу. Я беспокоился лишь о том, чтобы осаждённые не начали палить по своим спасителям. Слава богу, у них хватило ума прекратить стрельбу. Через несколько минут атакующее полукольцо было прорвано и превратилось в два отдельных сегмента. Не знаю, что думают в таких случаях деревяшки, если они вообще были способны думать, но, когда их атака нарушается таким образом, практически немедленно следует отступление. Именно так произошло и теперь. Корнеходы замерли, а потом неторопливо заковыляли к зарослям, рассыпаясь, рассредоточиваясь, чтобы в течение следующей ночи набрать новых рекрутов-собратьев и приготовиться к очередной атаке на эту несговорчивую добычу.

Некоторые из обломков еще шевелили конечностями, но движения эти потеряли целеустремлённость и смысл: части корнехода, каждая из которых оказывалась меньше некоторой критической массы, прекращали функционировать и теряли способность к восстановлению, что было равнозначно смерти. Полагаю, что и совместные действия деревяшек прекращались примерно по той же причине. Разделённая на группы атакующая стая утрачивала понимание смысла атаки…

Мы мягко затормозили перед разгромленным лагерем этих идиотов. Прежде чем выбраться наружу, я всё внимательно осмотрел. Ну конечно! Их обиталищем был стандартный модуль В-3-У. «У» в данном случае означало «усиленный», что не имело ровным счётом никакого значения для условий Фенебры. Модуль был уничтожен, искорёжен и разбит небесным камнепадом, как и стоявший неподалёку механизм, останки которого я опознал как серийный транспортёр, предназначенный для работы в агрессивных экосистемах. Какая глупость! Фенебра вовсе не агрессивна. Она – беспощадна. Увидел я также и объяснение тому факту, что они до сих пор оставались в живых. Скала, перед которой был разбит лагерь, имела углубление. Не пещера, а скорее грот с широким входом, который и сохранил им жизни. Но, видимо, не всем. В сообщении говорилось о пятерых, а перед нами – передо мной с Машиной – сжимая оружие в руках, стояло лишь четверо.

Я вышел наружу и сделал несколько резких глотательных движений – давление на Фенебре было немного выше земного, уровень которого я поддерживал в Машине. Погода стояла практически курортная. На ярко-красном небе не было грозовых облаков и ветер почти спал.

– Привет! – сказал я дружелюбно. – Я – Кларенс, разведчик-исследователь. Это вы меня ждали?

– Ты здорово задержался, – мрачно ответил тот, кто стоял чуть впереди остальных. Он один из всех был без защитной маски, которая болталась у него на груди. Мощный, могучий мужчина выше меня на полголовы с заросшими чёрной щетиной подбородком и щеками.

– Так получилось, – улыбнулся я, всё ещё надеясь с первых минут наладить контакт. – Всякие мелкие проблемы по дороге. Мне сказали, что вас должно быть пятеро. Где ваш пятый товарищ?