Очень личная история. Опыт преодоления

– Просвети меня, пожалуйста, Марк, потому что я плохо знакома с программой Навального. Он какие-то конкретные шаги в своей программе предлагает? Или просто транслирует недостатки, выступая за всё хорошее против всего плохого?

– Мне кажется, правильное предложение в его программе – это то, что нужно уменьшить миграцию к нам из южных стран. Потому что у нас в Москве всё наполнено иностранцами, – то есть надо усилить над этим контроль. Кто-то вообще без документов, нелегально, приехал к нам. Фактически россияне сидят по домам, а рабочие места получают иностранцы. Потом ещё, с 2001 года у нас где-то на миллион уменьшилось бюджетных мест в образовании. Эти миллион человек могли бы поступить на бюджет. Нужно возвращать бюджетные места.

– А если бы тебе представилась реальная возможность что-то решать, что бы ты в первую очередь сделал в политике, в экономике конкретно для людей, для общества в целом?

– Я бы в первую очередь улучшил систему здравоохранения, потому что у нас всё выглядит как-то бедно, слишком бедно. У нас все государственные и даже негосударственные больницы выглядят просто ужасно. Не считая Москвы и Санкт-Петербурга, в других городах больницы выглядят как кусок серого камня. Это всё надо улучшать. Потом, в образовании то же самое. Я считаю, что человек в пятом классе должен выбирать предметы, на какие он будет ходить, а на какие нет. Допустим, человек идёт учиться на экономиста, зачем ему биология?

– А как же кругозор, Марк? Может быть, многое зависит от программы и от учителей? Если бы программа была составлена по-другому и, допустим, учителя очень интересно рассказывали?

– Это нереально, потому что биология сама по себе неинтересный предмет. Даже если учитель интересно рассказывает, я всё равно буду сидеть и смотреть в окно. Должно быть право выбора.

– Признаюсь тебе, Марк, что не только от тебя слышу об ужасно неинтересной биологии в школе. Уже несколько твоих ровесников, не сговариваясь, жаловались на этот предмет. Составителям учебников, кстати, на заметку. Ну а если говорить о более глобальном, что бы ты пожелал всем людям, всему человечеству?

– Мира. Потому что у нас много войн. Сейчас идёт гражданская война во многих странах. Я имею в виду не только оружейные войны, а именно политические. Из-за того что политики воруют, то есть воюют…

– Воруют тоже, Марк, твоя оговорка неслучайна. И воруют, и воюют.

– Это да. Но вот я читал про США. Люди там говорят, что нормально относятся к нашей стране, но в нашей стране почти все ненавидят американцев. Я считаю, что это неправильно. В Америке была придумана куча разных изобретений. Многие из тех, кто говорят про США плохо, ездят на «фордах», на «шевроле».

– Могу согласиться, но только отчасти, Марк. Американцы в основном умны тем, что скупают лучшие мозги по всему миру. Делают научные открытия, создают новые технологии в основном за счёт иммигрантов. Обеспечивают в Силиконовой долине талантливых людей технической базой и достойной зарплатой – в этом они преуспели.

– Да. У нас люди поэтому и переезжают. Эмигрируют в другие страны, потому что зарплаты маленькие, всё дорого. Я считаю, у нас всё нужно менять. И тем более дороги. У нас каждые два месяца перекладывают дороги, из-за этого создаются пробки.

Тут медсестра привела в палату ещё одного мальчика с мамой. Новому пациенту нужно было освобождать кровать, и вообще пора было закругляться, не утомлять больше Марка. Хотя я с радостью продолжала бы разговор (некоторым образом я забыла, что нахожусь в больнице). И я задаю свой коронный вопрос, рождённый наверняка на заре человечества:

– Если бы ты мог исполнить одно желание, любое, но только одно, что бы ты исполнил?

– Я бы исполнил, чтобы у нас все в мире жили одинаково, потому что есть люди, которые глумятся над людьми ниже себя по статусу. Я хочу, чтобы всем всего хватало.

– Спасибо тебе, дорогой Марк. Ты подобрал очень верное слово «глумятся». И ещё мне кажется, большинство взрослых людей, дай им возможность исполнить единственное желание, пожелали бы что-нибудь для себя лично, а ты пожелал для всего человечества.

* * *

Напомню, Марку всего двенадцать. И я верю (ведь надо в кого-то верить), что будущее нашей страны за такими, как он, – свободомыслящими, лишёнными фальши, открытыми миру, готовыми не к пустой болтовне и пусканию пыли в глаза, а к реальному разумному действию, желающими блага каждому отдельному человеку.