Очень недолгая сенсация

Поэтому сержант Бэгшоу благодарно исчез, а Арчибальд Фентон, необычайно тронутый таким проявлением чувства долга у инспектора и его человечностью, смягчавшей эту строгость, спросил, не хочет ли он сфотографироваться под елизаветинским окном, представляющим некоторый исторический интерес. В результате мистер Фентон и инспектор Меригольд сфотографировались именно под этим окном, и через несколько дней, когда выяснилось, что тайна Обурн-Лоджа была раскрыта в большой мере благодаря участию известного автора «Стада овец», чья новая книга «Водопад» так популярна, проявившего деятельный интерес к тому, что поначалу обещало стать сенсацией… так вот, когда все это выяснилось, по счастливой случайности обнаружилось, что фотография инспектора Меригольда и мистера Фентона в загородном доме последнего, Феррис, доступна для опубликования в печати.

Вскоре сержант Бэгшоу появился из-за угла, вытирая усы, и полиция уселась в автомобиль и уехала. «Завтра, — думал Меригольд, — это будет опубликовано во всех газетах, так что доктора Г.В. Хатча ждет сюрприз». Но этого не случилось. Потому что в этот самый момент мисс «Скромный домик» (в девичестве Уинкельстейн), известная кинозвезда, сошла по сходням, спрашивая у своего администратора: «Послушай, что это еще за городишко?», а администратор, который до этого уверял ее, что это не Лондон, объяснил, что сейчас они в Саутгемптоне, но скоро окажутся в Лондоне. Ради приезда актрисы весь предстоявший ей путь от вокзала Ватерлоо до гостиницы «Карлтон» был посыпан песком и окружен цепью полисменов. Через их заслон рвались, чтобы хотя бы мельком увидеть ее, тысячи женщин, которые смотрели «Скромный домик», но предпочитали Роналда Колмана[37], и тысячи женщин, которые ничего не слышали о ней, но хотели поглядеть на то, на что смотрят другие женщины, и сотни мужчин, которые в другое время распределились бы между самыми потрясающими автомобильными авариями. Сможет ли кого удивить, что Пресса, которая всегда держит руку на пульсе общества, решила, что в сравнении с первой страницей, посвященной «Скромному домику» и кричащими заголовками, Дженни может только рассчитывать на шесть строк между извещениями о банкротстве под самым скромным названием «Мисс Джейн Латур»?

И таким образом Дерек и Дженни, Арчибальд и Нэнси остались одни перед входом в дом. Тут Дженни совершила очень смелый поступок. Повернувшись к своему будущему деверю, она спросила: «Может быть, вы поцелуете меня сейчас?» И Арчибальд, чуть покраснев, поцеловал ее, и каким-то образом во время объятия его повязка упала. И, уходя, они оставили ее лежать там. В сущности, думал Арчибальд, она очень мила, хотя, должен сознаться, мне больше нравится мисс Фейрбродер. И тут у него мелькнула мысль, как было бы чудесно устроить одновременно две свадьбы, его с Нэнси и Дженни с Дереком. Но он тут же вспомнил, что уже женат и что у него шестеро детей. Вместо этого он предложил, чтобы все остались на чай и на ужин, а после ужина он отвезет мисс Фейрбродер в ее гостиницу. Дерек, которому хотелось оказаться с Дженни наедине, помрачнел, но тут же вновь повеселел, услышав, как Арчибальд сказал, что им придется найти себе какое-то занятие после чая, потому что он вдруг почувствовал желание работать, а мисс Фейрбродер, возможно, будет так добра, что станет писать под его диктовку. За ужином Арчибальд открыл бутылку Perrier Jouet 1923, которое Нэнси сразу же вспомнила и оценила, и все выпили за здоровье друг друга.

Наконец Дженни и Дерек уехали вместе, но до отъезда Дереку пришлось несколько раз повторить, что ему не хочется виски, а Арчибальд несколько раз принимался уверять его, что здесь была одна бутылка, еще предвоенная, только он никак не может ее найти. Они нежно попрощались с Нэнси и обещали, что приедут к ней завтра; они прервали монолог Арчибальда в подвале и оставили его перед входной дверью, когда он все еще продолжал бормотать, что с бутылкой произошло что-то чертовски странное, они еще раз помахали ему, заворачивая за угол… а потом оказались на дороге одни, рука в руке (потому что это была знакомая машина), ведомые Надеждой и Неопытностью, и мир был открыт перед ними.

Ночь была очень тихой. Дженни, лежа в постели с закрытыми глазами, прошептала:

— Гусар?

— Привет, Дженни.

— Дорогой, я собираюсь замуж. Ты ведь не против?

— Что ж, забавно, мне как раз пришло в голову, что это была бы неплохая мысль.

— Правда, дорогой? Как чудесно!

— За кого ты собираешься замуж, Дженни?

— А как ты думаешь?

— Может быть, за солдата или кого-то в этом роде?

— О Боже! Что ты, дорогой!

— На самом деле, Дженни, я не думал, что за солдата. Солдаты теперь не те, что раньше.

— Каким был ты, дорогой.

— Я думаю, скорее за кого-нибудь из виноторговли.

— Ой, Гусар, разве не удивительно? Я только что познакомилась с человеком, который занимается виноторговлей. Думаешь, это хорошо?

— Думаю, это чудесно, Дженни.

— Хорошо, тогда я выйду замуж. Спасибо, дорогой.

— Прощай, Дженни.

— Прощай, мой дорогой Гусар, — сказала Дженни, понимая, что это на самом деле прощание.