Очень откровенно

– На камерах видно, как в ту ночь, когда она якобы уехала, вы ссорились. Потом вы ушли, Алина пропала, а тело нашли в тех же вещах, что были на ней. Ты последний, кто видел ее. Девушка из клуба сказала, что вы с Алиной ходили туда без Олега…

– Бред! Я никогда не водил Алину в этот клуб без Долгих. Значит, у нее был кто-то еще. И он ее убил. Или… не знаю, несчастный случай! Мы действительно поссорились. Я предложил ей заканчивать с контрактом и стать моей девушкой. Она сказала, что двое мужиков, свобода и деньги лучше, чем один мужик и замужество. Я вышел из себя, накричал на нее, сказал, что никому и в голову не придет звать ее замуж, а потом мы разошлись! Я поехал кататься, чтобы проветрить голову, остыл, а когда вернулся в отель, чтобы извиниться, она уже уехала. Потом я понял, что лучше буду рядом с ней с помощью контракта, чем не буду вообще и вернулся, чтобы предложить новый круиз! Как… как это вообще возможно? Ты ее сестра? Алина никогда не говорила, что у нее есть сестра!

– Понятия не имею, – вздыхаю я. – Ничего не помню. Судя по всему, мы мало общались. Но я знала, куда она поехала, раз выдала себя за нее. И как-то сделала документы Алины. Друг Олега сказал, Алина не въезжала в Россию. На несчастный случай не похоже. Кто-то очень стремился подставить все так, словно она уехала.

Данил вдруг со всей силы бьет по рулю.

– Черт! Черт!

А потом выходит из машины и садится у обочины, отвернувшись так, чтобы я не видела. Сердце больно щемит от сочувствия. Я почти ему верю. Хоть он снова рушит более-менее устаканившуюся цепь событий, верю.

Когда он возвращается, то выглядит спокойным, но я даже не представляю, какой ураган эмоций бушует внутри.

– Может, ты меня отстегнешь? – осторожно спрашиваю я.

– Нет. Пока не приедем на место, придется потерпеть.

– Что за место?

– Дом, о котором не знает Олег и который не числится в моих активах.

– И зачем же тебе такой дом, если ты не виновен?

– Да, разумеется, затем, чтобы похищать девушек и там их расчленять.

– Не очень смешно, если честно.

– Я хочу поговорить с Олегом без полиции. Для этого нужно место, о котором никто не знает. И ты, чтобы он не делал глупостей.

– Ты так уверен, что Олег кинется в одиночку рисковать?

– Уверен. Я его знаю. А вот тебя, похоже, нет. Как тебя зовут?

– Алёна.

Данил слегка нервно смеется.

С основной дороги мы съезжаем куда-то на проселочную, и долго, неспешно пробираемся через лес. Наконец виднеется небольшой домик, я бы назвала его охотничьим, если бы вокруг не раскинулась шикарная курортная зона. Это не заброшенный сарай, а дом, заработать на который мне бы не хватило жизни. Разве что если заключать контракты не реже раза в месяц. Ворота автоматически открываются, пропуская нас на территорию. Никольский заезжает в гараж, выключает зажигание и предусмотрительно убирает во внутренний карман куртки ключи.

– Значит, так, – говорит он, решительно глядя прямо перед собой, – я тебя не трону, если ты меня не вынудишь. Не пытайся сбежать или с кем-то связаться. Не устраивай истерик и не вреди себе. Вечером я свяжусь с Олегом и, когда он приедет и мы поговорим, отпущу тебя, поняла? Не советую строить иллюзии, что я не способен на жестокость, Алёна. Поняла?

– Да. Поняла.

– Тогда сними, пожалуйста, обувь и выверни карманы.

– Обувь?

Данил пожимает плечами, а я закатываю глаза. Отлично! Мне больше не страшно, что он прикопает меня где-нибудь под кустом, зато обидно, что Никольский считает, будто отсутствие кед удержит меня от побега. Вот честное слово, из принципа хочется сбежать!

Я выбрасываю из машину кеды, надеясь, что делаю это достаточно недовольно. Затем выворачиваю все карманы (кстати, пустые). Данил мрачно кивает, и мы выходим.

Дом светлый, в бежевых тонах, не изобилующий мебелью и от этого довольно приятный. Ухоженный, но совершенно безликий. В нем давно не появлялись хозяева, хотя наверняка кто-то регулярно наводит порядок.

– Ты хочешь есть? – спрашивает Данил.

– Пить.

– Возьми в холодильнике все, что тебе нравится. А потом я запру тебя в комнате наверху.

– А это обязательно?

– Ну, пока ты не сказала, что мент, я не собирался тебя запирать, – усмехается Никольский. – А сейчас очкую.

На секунду мы будто переносимся на несколько дней назад, когда я пыталась осмыслить происходящее, а Данил терпеливо отвечал на миллион вопросов. И куда делся тот улыбчивый парень?

«А ты бы много улыбалась, если бы заимела обвинение в убийстве?», – проносится в голове.

Холодильник забит доверху, Никольский подготовился. Я беру бутылку минералки, банку содовой и банку холодного кофе. Подумав, прихватываю еще коробку с итальянским печеньем.

– И сколько мне там сидеть?

– Несколько часов. Потом позвоним Олегу.

Он провожает меня на второй этаж, где за первой же дверью скрывается небольшая, но милая спальня. На постели лежат чистое полотенце и халат. Ни книг, ни телевизора в комнате нет, но я вряд ли смогу сейчас отвлечься.

– Если что-то будет нужно, кричи.

Я отворачиваюсь, подхожу к окну и смотрю на сад.

– Алёна… – раздается от двери. – Мне жаль, что ты потеряла сестру. Я действительно ее любил.