Очень плохая история

И снова ее слова звучали так, словно она хотела оправдаться, почему они с Гэвином так быстро ушли. В этом не было необходимости. Наркотики, подобные тому, что дали Еве, действуют несколько часов, а иногда и дней. Что бы ни подмешали в ее напиток, большое счастье, что она не употребляла алкоголь. Вот тогда дела обстояли бы намного хуже, и могло даже кончиться ее смертью. Какая же ирония в том, что после всего того, что случилось в ее жизни, она могла умереть от такой простенькой штуки, как Микки Финн[14].

— Я очень благодарна вам за то, что вы позаботились обо мне. Я уже чувствую себя намного лучше.

Ева соврала. В голове был туман, и ее все еще тошнило, но она хотела, чтобы Мелисса поскорее ушла.

Ей нужно кое-что сделать. И каким-то образом надо добраться до Лондона, хотя она, конечно, не в состоянии вести машину. Зато можно заплатить за такси деньгами Дюрана.

Но Мелисса в нерешительности топталась внизу с озабоченным видом.

— Могу я вам что-нибудь принести?

Еве показалось, что жена Гэвина в какой-то мере считает себя ответственной за случившееся.

— Честное слово, все будет в порядке. Кроме Гэвина, кто-нибудь еще был с вами прошлой ночью?

— В доме?

— Да.

— Нет. Только мы двое.

— А кто-нибудь еще знал, что мне стало плохо? На вечеринке, я имею в виду.

Мелисса с неловким видом колебалась.

— Пожалуйста, скажите. Мне нужно знать.

— Ну, в тот момент вокруг было довольно много народу. Они явно беспокоились за вас. Но не думаю, что кто-то об этом помнит. Все были в изрядном подпитии.

Среди последнего, что Ева запомнила, было громкое и решительное предупреждение Гэвина: «Ева не пьет», но, наверное, никто не обратил на это внимания или не поверил. А возможно, всем было безразлично. Под влиянием неразумной гордости ей хотелось все объяснить, но было проще оставить Мелиссу в убеждении, что она была пьяна, чем углубляться в то, что произошло на самом деле.

— Как же вы вошли? — спросила Ева. — Я думала, что взяла ключ с собой. — После визита так называемого браконьера она забрала ключ с карниза над дверью.

— Я нашла его у вас в сумочке и положила на прежнее место, чтобы можно было войти… на случай, если вам что-то понадобится…

Значит, зашел кто-то еще. Кто-то, кто знал, или ему сказали, где ключ.

Снаружи послышались торопливые шаги, потом громкий стук в дверь. Только бы не Гарри… Мелисса пошла открыть, но вместо Гарри Ева увидела Дэна Купера. В коридор ворвался порыв холодного ветра, и она поежилась, еще плотнее запахивая халат.

— Ева, я много раз звонил вам, — произнес журналист, заходя внутрь и захлопывая за собой дверь. — Но все время попадал на автоответчик.

— Я получила ваше сообщение и пыталась перезвонить, но здесь нет связи. Что случилось?

Купер взглянул на Мелиссу, потом снова на Еву:

— Много чего на самом деле. Нам нужно поговорить.

— Это Дэн из благотворительного общества «Справедливость», — объяснила Ева Мелиссе. — Он занимается апелляцией Шона Фаррелла.

— Ну, хорошо. Если вы уверены, что я ничем не могу быть вам полезна, тогда я пойду, — бодро сказала Мелисса. — Я оставила мать заниматься школьными делами, чего она терпеть не может, и мне нужно встретиться с Гарри, чтобы обсудить вчерашний день. Продажа однолеток, похоже, прошла удачно.

— Со мной все будет в порядке, — твердо сказала Ева.

— Но с вами все хорошо? — спросил Купер, как только Мелисса закрыла за собой дверь.

— Нет. Совсем нет. Мне нужно немедленно ехать в Лондон, но я не в состоянии вести машину. Вы можете меня отвезти?

— Да, конечно. Куда?

— В больницу Центрального Лондона. По пути я скажу адрес.

Она заметила тревогу на его лице.

— Что произошло?

— Объясню в машине. Все будет в порядке, не беспокойтесь. Только сначала расскажите, почему вы здесь.

Купер тяжело вздохнул:

— Мы получили информацию, что Комиссия по пересмотру собирается вынести решение по делу Фаррелла на следующей неделе. Они, очевидно, хотят покончить с этим до Рождества. Собственно, у нас нет больше времени, а они хотят закрыть дело.

— О Дэн… Мне очень жаль.

Никакой это не конец. Должен быть какой-то выход.

Держась за перила, она медленно поднялась на ноги:

— В подобных случаях это наиболее вероятный исход. Но вы говорите, у нас есть неделя? Этого может оказаться достаточно. Мы не должны сдаваться. Если мы сможем выйти с чем-то новым, они будут вынуждены изменить свою позицию.

Ее слова не возымели должного эффекта.

— Как, черт возьми, мы собираемся это сделать?!

Что она могла сказать? Она не верила ни в Бога, ни в колдовство, ни в судьбу. В жизни ты сам по себе. И ты должен делать все так, чтобы получалось. Несправедливо, что Фаррелл должен провести всю жизнь в тюрьме только потому, что система несовершенна.

— Это все? Или есть что-то еще?

Ему явно было не по себе.

— Есть. Расскажу в машине.

— У вас появились новые проблемы? — спросила она, вспомнив сообщение Энди Фагана.

Купер вздохнул:

— Не больше, чем обычно. И ничего такого, с чем я не мог бы справиться, я думаю.

Он смотрел под ноги, избегая ее взгляда. Но слова «я думаю» сказали все. Что же произошло?

— Это точно?

Купер кивнул: