Очень плохой профессор

Их поцелуи всякий раз выходили разными: то грубыми и нетерпеливыми, то нежными, как прикосновения крыльев бабочки, то ищущими и настойчивыми, будто они желали утолить всю ту жажду, которую успели накопить в себе. А еще в этих поцелуях было столько интимности и трепета, словно их отношения переходили на какой-то новый уровень. На стадию, когда двое стремятся к полному слиянию и доверию, когда они хотят узнать друг друга до самого конца.

Озеров едва успел прихватить презервативы из кармана брюк, как они с Ольгой неуклюже повалились на диван. Он даже заволновался, как бы не придавить собой девушку. Всё-таки на его фоне она смотрелась совсем крохотной и даже хрупкой. А его сильные мужские ладони казались на ее теле совсем большими, если не огромными.

— Я победила!

— Ничья!

Оля доводила Матвея до безумия своими соблазнительными движениями и хриплыми стонами. Мужчина изловчился и избавил ее от забавных плюшевых тапок. Теперь возбуждение захлестывало его с головой, но впервые он чувствовал его не столько между ног, сколько в том месте, где отчаянно быстро и неприлично громко колотилось его могучее сердце.

Мужчина, не глядя, вытащил презерватив, разорвал зубами упаковку и раскатал латекс по напряженному члену. Целуя девушку, чтобы заглушить ее нетерпеливые стоны, он лег на нее грудью. Одновременно раздвинув ей ноги, Озеров осторожно вошел.

— Матвей, — застонала она, выгибаясь ему навстречу.

Он вышел, приподнял немного ее правую ногу, поменяв угол наклона, и вошел снова — уже глубже.

— О, боже…

Ольга ухватилась за него и притянула к себе. Бедра Матвея начали ритмично подниматься и опускаться, делая проникновение более глубоким. Девушка двигалась с ним в такт, льнула к нему грудью и запрокидывала назад голову. Озеров входил все сильнее и глубже, и ее пальцы все крепче впивались в его спину в поисках опоры.

— Пожалуйста, не останавливайся…

Оля реагировала на каждое его движение. То стонала, то зажмуривалась, то вдруг рвано всхлипывала. И мужчина не знал, как еще можно выразить без слов то, что чувствовал к ней. Он остановился, заставив ее открыть глаза. Замер и ощутил, как плотно она сжала его изнутри, требуя продолжения.

А затем стал аккуратно раскачиваться из стороны в сторону и по кругу, касаясь ее узких стенок изнутри каждым миллиметром своей напряженной плоти. Озеров видел, как приоткрылся ее рот и как блаженно закатились глаза. Ольга стала судорожно ловить воздух и сжимать его еще крепче. Но он не торопился. Он не знал, как еще сказать ей, что больше не боится. Что не хочет бежать от нее, а хочет двигаться только навстречу.

Его член больше не входил и не выходил из нее. Оставаясь внутри, Озеров двигался медленно и по часовой стрелке, а девушка дрожала все сильнее и все сбивчивее шептала его имя. Чувство полного контроля над каждым сантиметром ее тела было восхитительным. Мужчина ловил губами каждый ее выдох и с каждым движением проникал все глубже.

Это не было сексом. Это было чем-то гораздо большим. Это было признанием. И ее стоны служили ему ответом.

Ольга пульсировала всем телом, приближаясь к оргазму. Она обхватила его ногами и руками и пронзительно посмотрела в глаза. Озеров больше не двигался — просто надавил сильнее, и девушка задышала часто-часто, почти до хрипа, а затем ее тело вдруг сотряслось в мощном толчке и обмякло под ним.

Матвей кончил сразу вслед за ней. Глухо застонал, содрогнулся и замер, придавливая ее к дивану своим весом.

— Оля… — Целуя ее в шею, прошептал он.

Девушка все еще обнимала его, не позволяя встать.

Они лежали и молчали. Он все еще был в ней, и его сердце ныло от нежности при взгляде в ее прекрасное, раскрасневшееся и довольное лицо. Во рту пересохло, ноги онемели. Все тело опустошенно и умиротворенно звенело. Это был прекрасный миг единения, и Матвей поймал себя на мысли, что хотел бы вот так засыпать и просыпаться рядом с этой удивительной девушкой каждый день.

— Ты так красиво кончаешь. — Признался он, приподнимаясь и целуя Ольгу во влажный лоб. — Смотрел бы вечно.

— А я ничего не помню. — Улыбнулась она, водя пальцами по его крепкой спине и ягодицам. — Всё как в тумане.

«Наверное, это стоит воспринимать как комплимент», — подумал мужчина. Его член выскользнул из нее, и Озеров лег рядом.

— Тебе было хорошо? — Решил он уточнить на всякий случай.

— Мне никогда не было так хорошо. — Смущенно прикусила нижнюю губу девушка.

— Теперь буду стремиться к «отлично». — Рассмеялся он, любуясь ее телом.

Это доставляло ему особое, ни с чем несравнимое удовольствие. И даже гордость — это ведь была его девушка. И она раскрашивала его серую жизнь новыми красками. Чего только стоила вот эта ее немного наивная, светлая улыбка. Он готов был перевернуть весь мир ради того, чтобы видеть ее снова. Лежать вот так с ней рядом, когда по телу растекается слабость, и чувствовать ее тепло — это, мать его, что-то особенное! Просто потрясающее!

— Я в душ. — Ольга запечатлела на его горячих губах поцелуй и встала. — Ты пока можешь открыть вино.

— Отличная идея, но я за рулем. — Он дотянулся и слегка сжал ее попку.