Очень страшно и немного стыдно

Салфетки всегда пригодятся. Она какое-то время стоит, не реагируя, а потом все же уходит. Я отпиваю из кружки чай. Он совсем остыл. На столешнице рядом со мной лежит куча. Куча из салфеток. Их много. Ах вот оно что. Вот почему она не уходила. Я же сама притащила их сюда. Сейчас официантка принесет еще, и это будет совсем глупо. Так, нужно эти салфетки убрать. Куда? Например в карман. Аккуратно сворачиваю их и засовываю в карман – но видно, как они оттуда торчат. Запихиваю поглубже. Не хочется их мять, потому что мятые салфетки теряют всякий смысл. И тут вижу официантку – она стоит рядом с порцией новых в руках и внимательно наблюдает за тем, что я делаю. В ее глазах безнадежность.

Глупо. Глупо все получилось. Не нужно было запихивать их в карман. Хорошо, что у меня свидание не с официанткой – а то она уже давно поняла, что я того. Но это “того” никому не мешает. Правда? Я же никого этим… А официантку? Боже. Так, успокойся. Пей свой чай и смотри в окно. Дождь закончился. Смотри на людей. Молодой человек стоит напротив, прислонившись плечом к углу шляпной витрины. И смотрит на меня. Глаза хитрые, прищуренные. Смотрит – изучает. Это он. Это точно он. В вельветовых брюках цвета песка.

Он, наверное, стоит там уже давно. И давно меня изучает. А я тут с официанткой. Интересно, заметил он что-нибудь или нет. Он топчется, переносит вес тела с ноги на ногу. У него новые ботинки. Видимо, жмут. Это точно он. На ботинках блик – в них солнце. И еще там красивая строчка. И вот они повернулись вправо и пошли – ботинки из хорошей, дорогой кожи. Ушли. Значит, это не он. Вернее всего, это не он. Есть вероятность, конечно, что это все же был он и что он просто не подошел. Или это все-таки не тот человек. И к тому же еще нет трех. А у нас встреча в три.

Вот сейчас мне нужно быть внимательнее. И стараться, как сказала подруга, не стекленеть.

Два старых человека неясного пола в мешковатых штанах и мужских рубахах в мелкую клетку идут, держась за руки. Видно, что они счастливы. А я? Счастливая я или нет?

Потянуло холодом – в кафе вошла женщина с татуированным пером на предплечье. Над пером маленькая ручка – это спит младенец на ее руках. За ними вбегает ребенок постарше, замирает перед аппаратом с напитками и нажимает сразу на все кнопки. Женщина какое-то время стоит в проходе и громко по телефону объясняет кому-то про шоколад. Шоколад. Говорят, для некоторых шоколад – наркотик. Я видела лица этих людей у витрин шоколадных лавок. Моя подруга, помню, удивлялась, как у нас может долго лежать шоколад. Она всегда съедала его, как только он появлялся в доме. Она не понимала, как можно не съесть шоколад сразу. Как можно около него ходить, дышать, жить.

– Неужели у тебя рука не тянется?

– Не тянется.

– Совсем?

– Совсем.

– Странная ты.

Это “странная ты” – частое словосочетание в моей жизни. Странная ты. А мне казались странными те, кто съедает весь шоколад сразу.

Женщина с детьми садится рядом. Ее провожает взглядом тип с крашеными волосами, вернее, ее задницу. Она, заметив это, вздыхает и смотрит на него с сожалением. Потом, отведя телефон в сторону, заговорщицки наклоняется ко мне.

– Все, абсолютно все мужчины провожают глазами женские жопы. И молодые, и старые. А старые провожают еще и мужские.

Пока я думаю, что на это ответить, она отворачивается. Как тяжело долго сидеть на жестком стуле – тело начинает ныть от боли. Как сильно нас тянет к себе земля. Если хочешь проверить на себе силу притяжения, ложись на каменный пол лицом вниз, и через несколько секунд почувствуешь себя абсолютно раздавленным. Но здесь этого делать не нужно. Официантка сойдет с ума. Не ложись. Шучу. Я веселю себя сама. Это норма или нет? Или лучше не смеяться над собственными шутками? Сознание пытается развеселить душу. Да. Точно. Но многие считают, что присутствие души – большой вопрос. Что ее вовсе нет. И еще никто ничего не знает про сознание. Так, туда лучше не думать.

Мать с наколкой задевает локтем мою чашку, но та, к счастью, не падает.

– Fuck, – произносит она губами. – Sorry, – говорит она вслух.

Время остановилось. И никуда больше не движется. Нет, не так. Если бы оно не двигалось, я бы не двигалась тоже, и никто бы не двигался, и ничего бы не происходило. Оно движется, но только не туда. Если, допустим, недавно оно двигалось слева направо, то сейчас оно движется сверху вниз или по касательной. Движется, но не там, где его отмеряют часы. Вот оттого в их измерении оно стоит. То есть в моем. В моем измерении. Как на журнальной картинке. Так, не нужно про картинку. И так уже испугала официантку. Нужно думать о чем-то нормальном. Или лучше наблюдать за нормальными людьми. И постепенно войти в их ритм. Принять их условия игры.