Очень страшно и немного стыдно

Мне объяснили, что я заехала слишком далеко, но что к гостинице можно вернуться, срезав угол. Казалось, этой заросшей проселочной дороге не будет конца. Я включила радио. Мужской голос тянул слова, цепляя их друг за друга.

Гадал ли я, чтоб в оный день священный
Была потребна крепкая броня
От нежных стрел? Что скорбь страстного дня
С тех пор в душе пребудет неизменной?

Был рад стрелок! Открыл чрез ясный взгляд

Я к сердцу дверь – беспечен, безоружен…
Ах! Ныне слезы лью из этих врат.
Но честь ли богу – влить мне в жилы яд,
Когда, казалось, панцирь был не нужен? —
Вам – под фатой таить железо лат?

Наступила пауза, и слышно было неровное дыхание чтеца. Боже мой, все то же – любовные страдания, неудовлетворенные желания. Ничего нового. У всех одно и то же. Но меня это больше не интересует. Все. Хватит. Никаких желаний, а следовательно, и никаких страданий. Точка. Теперь на повестке дня – спокойная жизнь одиночки. Расчет только на себя.

Мысли перебил женский писклявый речитатив. Дублин. Литфестиваль. Молодые поэты. Голос был таким резким, что радио пришлось выключить. Не буду, не буду, не буду. И про все эти нежности больше не буду. Буду наконец независимой… вам-под-фа-той-та-ить-же-ле-зо-лат.

Скоро потянулись высокий, заросший мхом забор, сторожевые башни и дом привратника. Ворота открылись автоматически, дорога через парк заняла еще минуты две, и только после этого я увидела сам отель.

Путеводители не врали, Эшфордский замок был действительно огромным. На протяжении столетий он обрастал пристройками и вымахал до размеров городского квартала. Бесформенный, из темного камня, истерзанный дождем и ветром, но все еще надежно хранящий знаки ведьм в своих каминных трубах.

После парадного подъезда и холла с низкорослыми рыцарями в доспехах шла длинная анфилада гостиных. В них размещались регистратура, библиотека, бар и заставленный громоздкой мебелью парадный зал для приемов в донжоне. Вся эта внушительных размеров роскошь отчаянно нуждалась в ремонте, а от затхлого запаха ковров не под силу было избавиться, сколько ни проветривай.

Навстречу мне вышел плотный администратор в ливрее. Он грустно попросил заполнить анкету – действительно, страдание здесь выглядело куда уместнее дружелюбия. Меня поселили на втором этаже. Два узких окна, затертых по углам, смотрели на фонтан, криво бьющий в небо пенной водой.

Единственной отремонтированной частью всего замка был салон красоты с примыкавшими к нему бассейном, сауной и тренажерным залом. Туда я и отправилась.

– Конгали, – представилась массажистка и протянула мне мягкую ладошку. Волосы у нее были так аккуратно собраны на затылке, словно их собирали по волоску, пухлые губки сияли блеском, а глаза, темные, широко раскрытые, смотрели на мир с удивлением. Она светилась здоровьем, на щеках матово переливался румянец, а белки глаз были голубыми, как у младенцев.

“Кон-га-ли”, – повторила я про себя. Имя каталось во рту сладким ландрином.

Опять пришлось что-то заполнить.

– Что это у вас?

– Это? След от обручального кольца.

– Как шрам. И как долго вы его носили?

– Двадцать один год.

– А теперь – нет?

– Теперь нет. А вы? Замужем? – Я легла на кушетку. Она замолчала, покрутила носиком, и между бровей у нее появилась складка.

– Нет.

– Что, не хотите?

– Да нет.

– А что?

– Нет мужчин. Ну то есть достойных нет. У нас здесь народу вообще немного. – Она пальчиком описала в воздухе круг, и я не поняла, говорила она про замок, про соседний город или про всю Ирландию.

– А вы пробовали искать пару по интернету? Сейчас многие так делают. И вполне себе работает.

– Да. Я знаю. Я даже регистрировалась.

– И что?

– Теперь встречаюсь. – Она замолчала, соображая. – Он доктор. – Опять пауза. – Хороший человек.

– И? – я поторопила ее, но тут же подумала, что не имею на это права.

– У него два мальчика. Два сына.

Наверное, сложность – это его дети. Она, скорее всего, не знает, справится или нет. Ответственности боится.

– Вас пугают взаимоотношения с чужими детьми?

– Нет. Это даже хорошо, что у него есть дети. Своих иметь я не хочу, а у него уже есть.

Она попросила меня подвинуться повыше и подложила под колени валик. От нее пахло лимоном и сливочной помадкой. Поправляя на мне плед, она по-детски закусила кончик языка. С ней рядом было на удивление спокойно, как бывает иногда с нянечками и библиотекаршами.

– Так что же не так?

– Я не знаю. Он очень хороший человек и настроен серьезно.

– Но вас что-то не устраивает?