Очень страшно и немного стыдно

– Да, – сказала она решительно. – Я люблю другого человека. – И продолжила быстро, чтобы я не успела перебить: – Он необыкновенный такой. Ну, невозможно объяснить, какой он. Таких я никогда не встречала. И знаете что? У нас даже были отношения. Вернее, они почти начались, но не получилось. Потому что он все же очень странный. Для меня. Да. Он очень странный.

– Странный?

– Да нет, не в том смысле, что не в себе или буйный, нет. Просто он больше всего на свете любит быть один – и это он ни на что не променяет. То есть ты никогда не сможешь им по-настоящему обладать. Тебе будет все время доставаться то, что осталось от этих его часов размышлений. Он здесь работает швейцаром. Его зовут Шеймус.

Швейцар, который любит размышлять. Интересно.

– По чем таком он все время думает?

– Он не говорит об этом.

Мы помолчали; слышно было, как пошел дождь. Бедная девочка. Швейцар-философ, как бы не так.

– Он вообще мало говорит. Ходит по горам. То сам, то с собаками. И дома молчит. А без него – невозможно. Думаю, мне нужно переезжать в город. Хорошо бы в Дублин или на худой конец в Голуэй. Но сидеть здесь одной, в этой дыре, и смотреть на овец – невозможно. Я пыталась его приручить, но у меня не получилось. И тогда я ушла.

– И он отпустил?

– Ну конечно. Он держать никого не будет. – Она покусала губы. – Я бы вам его показала, но сегодня не его смена. Жаль, что вы его не видели. Когда вы уезжаете?

– Послезавтра. А вам действительно хорошо бы переехать куда-нибудь в большой город. Вы же молодая, красивая. Ну что здесь? Сидеть и сохнуть по швейцару? Велика честь. А молчит он, может, оттого, что ему просто сказать нечего. Вы об этом не думали? Может, он просто глупый, этот ваш швейцар? И потом, будь он умным – работал бы он швейцаром? Женщины, влюбляясь, придумывают себе образ и его же любят. И это никакого отношения к реальности не имеет. Мы все склонны обманываться. Тем более когда вокруг мало достойных.

Она закивала, но было непонятно, согласна она или нет.

– Что вас здесь держит? Ничего.

– Ничего, – повторила она.

– Я думаю, что доктор – тоже не ваш вариант. Вряд ли вы его полюбите.

– Вряд ли.

– Так что уезжайте в большой город, найдите себе здорового парня без фантазий, и заживете себе прекрасно. Потом будете вспоминать со смехом про швейцара этого. Как его там зовут? Если вообще имя его запомните.

На следующий день, после завтрака, как только проявилось неясное солнце, я пошла на прогулку. Упрямо забиралась все выше и выше. Странные здесь были горы. Верхушки – как осиные гнезда, серые, чешуйчатые. И так до самого горизонта. Идти было сложно, пористый базальт, расщепленный на пластины, хрустел под ногами, ломался, как черепица на старой крыше. Из-под ног разбегались трещины, и в них, глубоко, можно было разглядеть следы хилой бледно-лиловой растительности.

Сначала у солнца хватало сил пробиваться сквозь марево облаков, но выше туман уплотнился, ветер нагнал туч, и начался дождь. Через час он разошелся, и ломкие камни сделались скользкими. Деревня, которую предсказывала карта, все не появлялась, и нужно было вернуться, но я уже не понимала куда, трещины с каждым шагом становились все внушительнее, туман густел. Я остановилась. Вокруг меня дышало холодным, мокрым ветром большое, молочное ничто.

Один неосмотрительный шаг – и я скачусь вниз, обдирая кожу, разбивая кости о камни. Зачем я поперлась сюда одна? Что и кому я хотела доказать? Какая глупая ода одиночеству. Боялась зависимости? Радуйся теперь – ты ни от кого не зависишь. Только от своих ног, рук, туловища и головы. От умения цепляться, от силы мышц и их выносливости. Вот сорвешься, и никто тебе не поможет, – вот она, твоя независимость. Бежишь от желаний? Скоро у тебя их не будет. А если не сорвешься и не рассеется этот чертов туман, тебе придется ночевать здесь, на этой лысой горе, которую так жестко чешет ветер.

Страх начал было рисовать передо мной картины ночных врагов, но не очень в этом преуспел, так как было абсолютно непонятно, кто сможет напасть на меня здесь, в этом безлюдном месте. Но глупость продолжала буравить мозг. Туман был настолько тугим, что казалось, его можно глотать. Открыть рот и откусывать влажные куски. Может, просто проесть в нем дорогу? Ага. Выпей, крошка, море, если боишься утонуть. А что? Может, он вкусный? Сладкий? Нет, скорее всего, он соленый, как океан, который за ним скрывается. А вот и неправда: осадки всегда пресные, по вкусу он должен напоминать снег или в лучшем случае молочное желе.

Сейчас бы крепкого друга рядом. И все бы превратилось в любопытное приключение. Нет. Мне же никто не нужен. Я же приехала сюда освободиться от желаний. И вот опять. Мне бы, мне бы. Ей-богу. Нужно взять себя в руки. Успокоиться. Что я там помню из аутотренинга. Нужно представить, что я здесь не одна. Что за мной идут люди. Много людей. Они внимательно следят, чтобы ничего не случилось. Бояться нечего. Нужно просто найти выход. Они ждут.