Очень тихий городок

– Зачем ты так, Тощий! – укорил его Рудик. – Ты же был мой самый лучший друг. Правда, ты меня не узнал, но я тебя прощаю, столько лет прошло. И потом я и вправду сильно изменился, даже голос у меня поменялся, как ты слышишь. Что-то случилось с горлом во время взрыва. Я тогда несколько недель вообще не говорил, мама уже и не надеялась… – Он подходил всё ближе, их разделяло уже не больше двух метров. – Когда я наконец тебя увидел, Тощий, я так обрадовался, ты себе не представляешь! Очень боялся, что ты меня узнаешь, очки не снимал. Но, как видишь, всё получилось, ты меня не узнал. А я решил не спешить признаваться тебе, куда теперь было торопиться, правда? Я решил, что лучше подождать специального подходящего момента.

– Какого момента? – в ужасе прошептал Ромка.

Ему показалось, что он ослышался.

– Подходящего, – ласково повторил Рудик. – Я хотел некоторое время пожить с тобой рядом, понаблюдать за тобой. После стольких лет поисков не хотелось сразу с тобой расставаться. Всё-таки это такое удовольствие, согласись, находиться всё время рядом с другом. Особенно если друг об этом не знает… – Рудик неожиданно хихикнул. Ромку передёрнуло. – Мы с мамой договорились, что этот самый моментик должен наступить во время выпускного вечера, как раз перед тем, как ты, Тощий, уедешь из города. Так мы с ней задумали. Я хотел, чтобы ты получил полный кайф от окончания школы. Это ведь большое событие, правда, Тощий?

Ромка проглотил слюну, во рту вдруг сильно пересохло.

– Я признаю, Немец, прокололся я тогда… Ну и чего теперь?

– К сожалению, не всё получается так, как мы с мамой планировали. Кое-что изменилось, так что, извини, выпускного вечера дождаться уже не удастся. Но я зато помню, что ты очень хотел получить награду, Тощий! – насмешливо процедил Рудик. Он сделал ещё шаг вперёд, оказался теперь совсем близко. – Вот ты её и получишь наконец!

Ромка внезапно вышел из оцепенения, быстро нагнулся, выхватил из-под подушки топор, угрожающе взмахнул им:

– А ну греби отсюда, пока я тебе репу не проломил!

Рудик никак не отреагировал на эту угрозу, молча смотрел на него в упор. Ромка почти физически чувствовал, как он шарит по нему насмешливым взглядом из-под тёмных очков.

– Я говорю, вали! – уже не так уверенно повторил он.

Рудик покачал головой.

– Надо же! – заметил он с некоторым удивлением. – А Пузырь и Жопен так не выступали! Совсем, помню, обосрались, бедные. Обломались по полной. Так что ты молодец, Тощий! Я от тебя не ожидал.

– Пузырь и Жопен? – тихо повторил Ромка. Он внезапно сильно побледнел, снова сглотнул слюну. – Так это ты… Там, на конюшнях… Я передачу видел… Им головы поотрезало… Значит, это ты?

Рудик снова хихикнул:

– Два мудака! Попёрлись ночью хрен знает куда… Я каждому по записочке послал, велел потом уничтожить, когда прочтут. Они думали, Ирка Нечкина им там отсосёт, я ведь ею подписался. А это оказалась вовсе и не Ирка… Это я, старый друг…

Он захихикал ещё сильнее, воспоминание явно доставляло ему удовольствие.

Ромка следил за ним с ужасом, изо всей силы сжимал топор. От этого жуткого хихиканья по телу забегали мурашки, похолодели ноги.

– Знаешь, какой последний звук они услыхали, прежде чем отъехали? – отсмеявшись, спросил Рудик. И, не дожидаясь ответа, продолжил: – Вот этот!

Он резко поднял вверх свою правую руку-протез, повернул металлический браслет на запястье. Из черного кожаного кулака с еле слышным щелчком выскочила узкая пила с острыми зубцами.

Он тут же повернул браслет ещё раз, и пила заработала, зажужжала!

Б-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з!!!

– Нравится? – поинтересовался Рудик. И, не дождавшись ответа, спокойно объявил: – Итак, фаза номер один! Тощий остаётся без правой руки!

Больше Ромка ничего ждать не стал. Одним прыжком вскочил на диван, ещё сильней размахнулся топором.

– На, сука! – заорал он. – Получай!

И с размаху обрушил топор на голову Рудика.

Тот и не подумал отклониться. Лёгким движением пилы преградил путь смертельному удару. Рукоятка топора, наткнувшись на жужжащее острие, тут же развалилась на части.

Теперь Ромка сжимал в руке одну бесполезную деревяшку.

– Вот засранец! – растерянно проговорил он.

41. Информация

Миша Сердюков гордился своей аккуратностью. Это качество он растил и лелеял в себе с ранних школьных времён. Оно, по его убеждению, должно было рано или поздно крайне положительно повлиять на его карьеру. А пока что все служебные поручения независимо от их значимости Миша исполнял с неизменной тщательностью.

Так и теперь он аккуратно сложил полученный из Южинска ответ на запрос, равно как и всю распечатанную с компьютера информацию, в отдельную папочку. Красивым почерком надписал: Роман Кондаков.