Очень женские дела. Пора покончить с многовековым табу

Сегодня, читая подобные истории, мы только смеемся: «Ну и дураки были наши предки! Кретины безмозглые!» Но не стоит забывать, что нынешнее отношение к менструации (я уже молчу про реально существующее женское неравенство и диктат мужчин практически во всех сферах нашей жизни) сформировалось долгими веками веры во всякую чушь, о которой я писала выше. Есть области общественной жизни, прогресс в которых достиг действительно невиданных высот, но есть и другие, в которых он ползет со скоростью черепахи, – и все, что связано с менструацией, принадлежит не к первой, а ко второй категории. Мы не случайно избегаем вслух говорить на эту «щекотливую» тему, воспринимаем месячные как нечто постыдное и при одном их упоминании чувствуем отвращение – наши предки, те самые «безмозглые кретины», слишком долго жили в плену дичайших заблуждений и сумели, от поколения к поколению, передать их нам, своим потомкам, чтобы мы продолжили поддерживать устоявшееся табу.

Ничто не происходит просто так, без причины. Да, сегодня муж не убьет жену топором, если обнаружит в супружеской постели кровавое пятно. Но особенно радоваться нечему: мы не так уж далеко ушли от вековой дикости. Нам нечем гордиться: в других формах и с иной степенью накала, но общество по-прежнему смотрит на женскую менструацию как на что-то непристойное. Тот, кто видел, как девчонка рыдает в школьном туалете, потому что «протекла», готовая чуть ли не руки на себя наложить, тот понимает, что дистанция между нами и Плинием Старшим с его бешеными собаками не так уж велика.

Вот почему я считаю, что не следует так уж решительно отрекаться от нашего прошлого и наших предков, какими бы глупыми они нам ни казались. Конечно, мы не несем ответственности за их привычки и поступки, но мы – их порождение, и наши представления о мире во многом основаны на их представлениях. Мы отвергли их жестокость, осудили их преступные практики, мы накопили больше знаний о том, как устроен мир, но это не значит, что мы полностью освободились от их негативного влияния. Слишком легко сказать: «Я тут ни при чем! Я не такой, как мой прапрапрапрадедушка! Я гораздо лучше!» Да, это очень хорошо, что в мире прекратились массовые убийства и грабеж целых народов, но нам предстоит сделать еще очень много, и не надо перекладывать всю ответственность на грядущие поколения. Каждый способен хоть что-то предпринять уже сегодня, сейчас, – например, исключив из своего лексикона некоторые словечки или отказавшись вслед за окружающими хихикать и тыкать пальцем в несчастную «жертву менструации», а главное – перестать думать, что, раз так делают все, значит, это хорошо и правильно.

Да, это просто прекрасно, что сегодня никто не верит, что от соприкосновения с менструальной кровью пенис съежится и рассыплется в прах, но этого мало. Нынешние заблуждения и мифы не так карикатурны, но корнями они уходят все в те же архаичные страхи. Так что давайте-ка пошлем подальше всю эту древнюю ерунду и постепенно, шаг за шагом, начнем учиться спокойному и взвешенному разговору о менструации. И пусть наши потомки, знакомясь, в свою очередь, с нашими представлениями об этом явлении, крутят пальцем у виска и называют нас «безмозглыми кретинами».

Лично меня сама мысль о том, что мои дети и внуки будут насмехаться надо мной за то, что и я когда-то верила, что менструация – это стыдно, наполняет искренней радостью. Пусть они оценят мой труд так же, как я сегодня оцениваю усилия женщин, боровшихся за право принимать участие в выборах или за право на аборт, – ведь мне эти вещи кажутся настолько очевидными, что я не представляю себе, как могло быть иначе.

Глава 4 Менструация и общество

Откуда взялось табу?

Вот вопрос на миллион долларов: почему, черт возьми, тема месячных была и остается табуированной? Почему мы до сих пор вздрагиваем и зажимаемся, когда она всплывает в разговоре? Почему привычно используем ее как аргумент, подтверждающий неполноценность женщин? Почему так много людей воспринимают – порой сами того не сознавая – месячные как что-то нечистое?

Чтобы ответить на эти вопросы, нам придется рассмотреть сюжет под разными углами – иначе нам ни за что не распутать клубок суеверий, веками копившихся в нашей культуре и в наших мозгах.

С чисто феминистской точки зрения, все очевидно: поскольку месячные – чисто женское явление, патриархальное общество (в котором мы живем до сих пор) использует их как предлог, чтобы навязать женщине статус существа второго сорта. Это превосходный инструмент унижения, позволяющий находить бесчисленное множество доказательств того, что женщина недостойна занимать в обществе такое же место, что и мужчина. Месячные – это грязь, слабость, болезнь и вообще какое-то мистическое непотребство, которое с «нормальными» людьми, то есть с мужчинами, не происходит. Кроме того, подобный подход способствует укреплению представления о том, что женщина – это своего рода «недоделанный мужчина», то есть аномалия и отклонение от нормы.

Как раз об этом рассуждает во «Втором поле» Симона де Бовуар: