Очередь

— Нет, ребята! Что вы мне ни говорите, а это типичные признаки непроходимости, и мы не имеем никакого права тянуть дальше. Нужна операция.

Дежурные согласились. Предлагал операцию начальник, и поэтому трудно сказать, согласились ли они искренне или просто начальству не возражали.

Ларисе было страсть как интересно, что же там в животе, и она, рискуя получить изрядную порцию нудно-ернического недовольства Станислава, стала оперировать сама. Ну, не уйдет же он из очереди! К тому же Лариса, кстати, без всяких к тому оснований, решила, что операция будет короткой, много времени не заберет. Особых оснований для такого расчета не было, но уж очень интересно — что там!

На операции конечно же оказалась непроходимость. У некоторых людей не исчезает в младенческом возрасте один проток, необходимый человеку до его рождения на свет. И он, оставшись, не исчезнув, нареченный Меккелевым дивертикулом, может в дальнейшем привести к любым неприятностям, самым неожиданным невзгодам и недугам. Может быть просто воспаление, может быть язва, может быть кровотечение, а может, этот вырост на кишке припаялся к другой кишке в виде спайки и периодически дает приступы непроходимости. Так и случилось. Вырост был необычно маленький, и, наверное, хирурги при прошлой операции его просто не заметили. К сожалению, бывает иногда. Лариса была обрадована и возбуждена удачей и своей профессиональной прозорливостью. Она предвкушала будущую беседу с терапевтом и горевала, что завтра ее здесь не будет. Впрочем, она ведь тоже ошибалась. Лариса Борисовна торопилась: быстро разрезав спайку, удалив вырост, оставила зашивать живот коллегам и на крыльях успеха, абсолютно пренебрегая мужниными недовольствами, решила заехать домой.

Николай спал. Мама быстро собрала Ларисе поесть. В этот раз она не спешила, как раньше, — сидела спокойно на кухне и ела.

— Ты знаешь, Ларисонька, хотела сегодня купить полочку на кухню — не успела.

— Да зачем нам полочка? Ее и вешать-то некуда.

— Полочка нужна. На кухню нужна. Вот такая же, как эта… Металлическая.

— Зачем?! Ее же вешать некуда.

— Как некуда, когда она нам очень нужна.

— Подкупает логика. Да пусть тысячу разнужна! Куда ты ее повесишь?

— Ты не кричи. Говори спокойно.

— А я и не кричу. Куда ты ее повесишь?

— А вот сюда.

— Да это ж некрасиво будет.

— Почему некрасиво? Очень нужно.

— Да ты посмотри, какая здесь стена! Какая ж тут полка? Ты думаешь, когда говоришь-то?! А? Для вас всех целесообразность выше красоты.

Телефонный звонок счастливо оборвал разгоравшиеся прения.

— Лариса Борисовна…

— Что случилось?

— Да ничего, не волнуйтесь, с ней все в порядке, проснулась уже, дышит хорошо, а вот другой скандал… Смех, впрочем, но неприятно.

— Не тяни. Говори, что?

— Больного-то, что увезли психиатры…

— Ну и что! После операции много дней прошло. Ничего быть не может.

— Не в этом дело, Лариса Борисовна. Мыши.

— Что мыши? Да не изрекай ты, словно пифия. В чем дело?

— Мыши в палате. Сам видел.

— Мыши?! У нас?! Спятил?

— Лариса Борисовна! Сам. Своими глазами видел.

— Анекдот! Цирк! Срочно позвони психиатру.

— Да ну, правда же! Сам видел, своими глазами.

— Да я верю. Психиатру сказать надо, а то ведь он тоже в грязи вываляется. Все лажанулись. И утром сообщите в хозчасть! Только этого нам не хватало.

Лариса медленно ехала по темному городу. Приятно катиться не торопясь: никаких машин вокруг, никакие внешние обстоятельства тебя не подминают — езжай да думай.

Почему вдруг позволила себе слово «лажанулись» из современного молодежного жаргона? Вообще-то не совсем современного. Еще со студенческих лет она помнила это слово, но тогда его употребляли только лишь как существительное — «лажа». Жаргону в основном отдает дань молодежь. Раньше, казалось ей, были сленги профессиональные, блатные, детские и школьные, студенческие и молодежные, музыкальные, спортивные, а сейчас создается впечатление, что у каждого поколения свой жаргон. Нивелировка на возрастном уровне. С другой стороны, при злоупотреблении жаргоном теряется индивидуальность речи, а вот, скажем, Колины товарищи разговаривают все по-разному. Каждый по-своему. Лариса вспомнила какую-то статью о рыбьем языке. Оказывается, рыбы переговариваются, и рыбий язык в стае, в косяке менее выразителен и менее разнообразен, чем язык одинокой рыбы… Индивидуальность. Вот и ребята, наверное, в классе все вместе разговаривают однотипно, но дома по-другому, по-разному. А как говорит она, Лариса, в больнице?.. Как рыба в косяке… Вскоре она была у себя в очереди.

Тем временем в машине газетчика состоялась дискуссия между хозяином помещения и Станиславом Романовичем.

Собственно, о том, что это интервью, а не дискуссия, пока знал лишь журналист. Станислав же просто разговаривал с подвернувшимся собеседником — и все.

Они сидели в машине и вели треп, посасывая пиво из бутылок.

— Люблю это пойло, — сказал Станислав, оторвавшись от горлышка. — И правильно сказано, что надо развивать эту отрасль малоалкогольных напитков. Когда человек жаждет, все силы у него уходят на поиски источника. На борьбу с жаждой.

— Борьба — уже дело, уже прогресс.