Очередь

Стас спокойно занимался делом, равномерно нажимая и отпуская педаль, упираясь в землю зонтом, и временами только приостанавливался, чтобы разглядеть показание манометра.

— Почти две атмосферы. Можешь принимать работу.

Он сам молча убрал насос, обошел машину, подавил ногой на другие три колеса, затем закинул зонтик к заднему стеклу и погрузился в машину. Когда Лариса села за руль, он уже спал.

Он не просыпался и в дороге. На поворотах голова перекатывалась справа налево, слева направо, пока не привалилась к двери.

Все же какое счастье, что есть машина — нечто отвлекающее, помогающее, наконец, просто радующее.

Впереди красный сигнал светофора стал немного расплываться. Лариса смахнула слезу и начала притормаживать. Слева послышался громкий нарастающий шелест быстро несущейся машины. В зеркале она увидела большую черную спецмашину и подалась правее, но, по-видимому, недостаточно быстро, так как с неба раздался радиоголос: «Примите вправо!» Пустая, с одним только водителем машина пронеслась мимо. Должно быть, это шофер прокричал ей предостережение.

Станислав спал, покачиваясь, уже совсем мирно.

Главная магистраль почему-то была перекрыта, и милиционер направлял машины на маленькую, узенькую параллельную улочку, где, несмотря на ночное время, скопилось довольно много автомобилей. Ехали медленно, сплошным потоком, и можно было лишь удивляться такому количеству автолюбителей в столь неурочное время. Возможно, большинство были где-то тоже остановлены и только сейчас прорвались. Когда Лариса выехала из-за угла на этот путь, она вдалеке увидела машину, стоявшую носом к потоку и мигавшую подфарником. Никто из проезжавших не хотел остановиться и пропустить ее.

Шел сплошной поток.

— Ты подумай, Стас, так ведь до скончания века простоит. Пока река не высохнет.

Стас спал.

Почти поравнявшись с молящей машиной, Лариса притормозила и стала делать знаки рукой: дескать, быстрей, быстрей. Водитель, видимо, не ожидал подобной интеллигентности, вежливости за рулем, и не разглядел. Ночь! И тут же раздались нетерпеливые гудки. Все требовали немедленного движения, игнорируя Ларисины альтруизм и доброжелательство.

— Торопят. Хотя видят, что тот иначе никогда не дождется!

Стас спал.

Машина сзади продолжала медленно надвигаться, не прерывая гудка. Лицо водителя было плохо видно в зеркале, но все же она понимала: он что-то кричал, размахивая одной рукой, а другой, придерживая баранку, давил на сигнал. Готов свою машину вдребезги разбить, лишь бы восстановить справедливость! Весь город разбудить готов, лишь бы восторжествовала логика прямолинейного движения. Только бы его быстрей пустили по прямому, стало быть, главному пути.

Наконец водитель, стоявший справа, сообразил, оценил непредсказуемое в этих условиях действие Ларисы и влился в общий поток. Гудки смолкли. Прежний темп восстановился.

Стас спал.

Когда они выехали на большую дорогу, нетерпеливый витязь, шедший сзади, обошел ее, погудел, потом погрозил кулаком, покрутил пальцем у виска, при этом его чуть не стукнула встречная машина, махнул рукой и умчался с праведным видом оскорбленного поборника логики и порядка.

Лариса не убавляла, не прибавляла газ, а спокойно продолжала ехать, с электронной точностью соблюдая взятую скорость, не отвлекаясь даже на мысленную дискуссию с этим уверенным в своей правоте водителем. Но одному она радовалась определенно: не слышит слов, которые опрокидывали на ее голову владельцы обгоняющих машин, вынужденные чуть уменьшить свою скорость из-за ее вежливости. Она поехала медленней, в ритме плавных раздумий не по существу: «Сколько недоброжелательства на дорогах! Орут, гудят, ругаются, обгоняют, рискуя жизнью, машинами, своими, чужими… Лишь бы опередить, не уступить, быть первым, быть раньше. Неужто все спешат, всем некогда? Нет у нас в наборе водительских жестов эквивалентов просьбы, извинения, благодарности».

Она увлеклась машинно-дорожными мыслями, осуждениями, обобщениями, ехала чисто автоматически, с той же электронной невозмутимостью и равномерностью и не увидела милиционера с измерителем скорости в руках, который тоже с электронной невозмутимостью и точностью определил, что скорость Ларисиного движения значительно возросла и из допустимой стала решительно осуждаемой.

— Здравствуйте. Инспектор Семенов. Попрошу удостоверение. Превышаете скорость, товарищ водитель.

— Виновата, товарищ инспектор. Тороплюсь очень. Стою в очереди на машину.

— Что ж… тем не менее. Посторонние обстоятельства не должны влиять на дорожную обстановку. Водитель обязан быть внимательным и следить за показателями езды. — Он раскрыл водительские права, молча прочел и добавил: — Лариса Борисовна.

— Виновата, товарищ инспектор.

— Заберите из удостоверения ваши визитные карточки. Зачем они здесь?

— А как же? Вы представились, фамилию, должность назвали, а меня не спрашиваете, в правах — лишь фамилия.

— Для меня вы без должности — только водитель.

— Поскольку мы все работаем, без должности нет человека.