Очередь за надеждой. Автобиография с открытым финалом

Саратов. Наши истории

Иногда к нам приходили ставить подписи люди, которых мы совсем не ожидали увидеть в наших штабах. Например, пожаловали из городской администрации. Мы переглянулись – неужели и они устали от прежней жизни? Да, сказали, были в шоке, когда ВСЕ ЭТО началось. Даже как будто извинялись, что продолжают рулить городом, точно ничего особенного не произошло.

Пришла как-то девушка с временной регистрацией. Мы вынуждены были ей отказать. А она совсем не огорчилась. Говорит, просто хотела в хорошей компании постоять. Пообещала друзей своих привести, у кого есть прописка. И привела.

Народу каждый день было столько, что на лишние разговоры времени не оставалось. Хотя очень хотелось порасспросить людей – почему они стоят в очередях и что думают.

Конец января. Раннее утро. Штаб еще не открылся. А рядом переминаются с ноги на ногу несколько человек. Из-под зимней одежды белые халаты выглядывают. Представились как бригада врачей. Рассказали, что прочли про очереди и стали советоваться друг с другом – не опасно ли? Все-таки бюджетники. Но решили, что бояться стыдно.

Напряг нас однажды росгвардеец в форме. Спрашивает: «Я туда попал? – А куда собирались? – Поставить подпись за Бориса Надеждина. – Мы выдохнули: – Вы не ошиблись. Прибыли точно по адресу».

Вылез, как черт из бутылки

Я считаю, было три очевидных причины, почему меня не решились допустить до выборов.

Первая: стремительно рос рейтинг – в период сбора подписей на 5 % в неделю. Начав с 1 % под Новый год, рейтинг начал расти в середине января, когда появились очереди. И к концу января, по некоторым опросам, достиг 15 %.

Вторая причина: будучи зарегистрирован, я получил бы доступ к теледебатам и возможности выкладывать ролики на ТВ. И если в Telegram или YouTube мои выступления читали и смотрели миллионы избирателей, то речь зашла бы уже о десятках миллионов.

И третья: с самого начала я заявил, что намерен контролировать подсчет голосов на выборах. Зарегистрированный кандидат имеет право назначать наблюдателей на любой избирательный участок в стране.

Вылез, как черт из бутылки. И вполне возможно, замаячил бы второй тур выборов.

У нашей команды существовала отдельная программа по подготовке наблюдателей. А это значит, что я мог полностью сломать обычное для наших выборов «соревнование» местных начальников, контролирующих местные избиркомы, за «лучшие результаты» в своих регионах и городах.

Дело в том, что мы планировали для такой работы около 50 тысяч наблюдателей. Кого мы собирались выставлять на десятки тысяч избирательных участков по всей стране? Разумеется, наших активных сторонников, которые должны были защищать свои собственные подписи. И мы успели многих подготовить. Пытались потом поставить наблюдателей на участки через других, зарегистрированных кандидатов в президенты и через выдвинувшие их партии. Но кандидаты и партии эти тактично отползли в сторону – всех устраивал «согласованный» начальством результат…

Понятно, что избирательная комиссия выполняет задачи, которые спускает начальство. Но мне было интересно и важно понять – какой они выберут вариант отлучения меня от финальной стадии выборов.

Что я имею в виду? Подписные листы в Центризбиркоме запускают в сканер. Он распознает рукописный текст избирателя и выдает текстовый файл, в котором указаны все данные человека из подписного листа. Файл отправляют в МВД, где данные сравниваются с базой МВД, там есть данные обо всех гражданах России. И база должна отреагировать – существует такой человек, с таким именем, возрастом, паспортом, пропиской или нет.