Очередь за надеждой. Автобиография с открытым финалом

Кульминацией подобных придирок стало то, что одновременно с отказом в регистрации ЦИК принял решение закрыть наш избирательный счет. Такой подставы, честно говоря, я не ожидал. Сколько я участвовал в выборах – вне зависимости отказывали или не отказывали в регистрации – счет никогда не закрывали до сдачи итогового финансового отчета, а это примерно месяц после выборов. Всегда давали время, чтобы расплатиться по заключенным в ходе кампании договорам.

Понимаю, что это было политическое решение. ЦИК выполнял указание, спущенное сверху. И незачем сердиться на градусник, который показывает ту или иную температуру. Но все-таки я не выдержал и прямо в ходе заседания воскликнул: «Что же вы делаете!»

Этим казуистическим решением – закрытием избирательного счета – остановили один из главных механизмов нашей работы. Каждый день по несколько тысяч человек жертвовали нам деньги. А мы перечисляли средства сборщикам подписей, на аренду, зарплаты, билеты и т. д. Отправляли сотни платежей в день. Кроме того, необходимо было возвращать деньги, если, например, платежное поручение от жертвователя оформлено с ошибками, – таких были тысячи.

И вдруг мы лишились счета и возможности собирать деньги. Упс!

Я писал письма в Центризбирком, что у меня есть договоры, которые я обязан оплачивать только с избирательного счета. Но претензии были проигнорированы. Объяснений никто не дал.

Признаюсь, я потом долго ходил с «шапкой», чтобы выполнить обязательства по итогам выборов. За полгода после сбора подписей удалось на 97 % расплатиться по долгам сборщикам и штабам в регионах. А это ведь многие сотни людей и многие миллионы рублей. Пришлось влезть в долги…

Конечно, я не смирился с отказом в регистрации. Пошел в суды, которые тянутся по сей день. Пытался обжаловать и сами инструкции ЦИК по поводу нотариальных историй. Везде получил отказ. К июлю, когда пишутся эти строки, прошел апелляционную и надзорную инстанции в Верховном суде. Но впереди еще Конституционный суд…

Вы уже поняли, что я выстраиваю свою политику и все претензии к власти в рамках законодательства РФ. Вы скажете, что я выбрал заведомо проигрышный план? И где тут прячется двойной смысл? Или даже назовете это глупостью?

Объясню свою точку зрения. Мы в начале пути. Это драма с открытым финалом. Но в цифровую эпоху события мчатся стремительно, оставляя позади вчерашние незыблемые правила. «И кто там будет в дураках – увидим, умники! Увидим».

Приморский край. Наши истории

Казалось бы, пришел человек подпись поставить за своего кандидата. Что здесь может быть необычного? Однако «очереди за надеждой» вызвали такой накал страстей, такую реакцию, что впору рассказывать это, как анекдоты…

Примчалась взволнованная молодая женщина. Сообщила, что разругалась со своим парикмахером. Она посоветовала ему поставить подпись за Надеждина. Убеждала, когда он ее стриг. Потом в соцсетях уговаривала. А он ответил, что если пойдет на выборы, то лучше стричь не станет. И вообще это тупое занятие для бездельников. Короче, в соцсетях они друг друга заблокировали. И она теперь ищет нового мастера. Не найду, сказала, обреюсь наголо. Все равно зимой в шапке хожу. Мы взяли с нее слово, что бриться наголо она не будет.

Другая женщина нас удивила не меньше. Когда она протянула паспорт, мы увидели, что на обложке написано: сторонник Путина. Однако, взяв паспорт и увидев год рождения, удивились еще больше: 1932-й.

«Пора менять обложку, – сказала она. – Надо же с чего-то начинать».

Memento mori

14 февраля умерла мама Бориса Немцова. Дина Яковлевна. Мы не раз встречались. Она пережила сына на девять лет. Выдающаяся женщина. Прожила красивую, долгую жизнь. Ей было девяносто шесть. Я написал детям Бориса, которых знаю много лет – Жанне, Антону, – слова поддержки.