Очерк французской политической поэзии XIX в.

Ты хочешь хлеба, хочешь крова,
Народ? Но к бóльшему стремись!
Иди на штурм великий снова,
Порывом новым вдохновись!
И государством, и законом
Ты должен стать, рабочий класс,
Вернувши землю миллионам,
Промолвив властно: «Все — для нас!»

Пер. В. Дмитриева

Так до конца своих дней Эжен Потье не переставал звать рабочий класс, авангард народных тружеников, к борьбе и победе. Призывы его становились все более отчетливыми. В «Интернационале» он провозглашал, что «рабочие и крестьяне, великая партия трудящихся» должны стать новыми властителями земного шара. Теперь он уточнял их задачи: нужно захватить власть, «стать государством», создать новое — пролетарское — законодательство. А это означало, что речь идет о диктатуре пролетариата как о переходном этапе к построению коммунистического общества. Тему диктатуры пролетариата Потье вводил в обиход политической поэзии впервые, в чем одна из его незабываемых заслуг.

Потье умел рассматривать современное общество в его историческом движении, показывал, каким отъявленным врагом человечества является капиталистический строй, утверждал, что спасение пролетариата в его собственных руках, неустанно призывал рабочий класс к свержению всех форм существующего гнета, к осуществлению диктатуры пролетариата и увенчал свое творчество реалистически ясной мечтой о прекрасном будущем раскрепощенного человечества и освобожденного труда.

Иллюстрация Грена к песне «Жан-Бедняк»

Во всякой мечте есть элемент романтизма, но Потье не раз стремился, подобно Шарлю Жиллю, обрисовать свою мечту о будущем реалистически. В песне «Общественное будущее» он говорит, что на смену длящемуся уже целый век «царству буржуазии» придет время, когда «мы освободимся от ненависти, переполняющей нам душу».

Каждый тогда займет свое место под солнцем, а розовощекие дети станут напоминать цветущий шиповник. Города и поля расцветут под властью науки и искусства. Земля и орудия станут общим достоянием. Никто не будет обогащаться. В настоящем жизнь рабочих — лишь «рабство и нищета», но тогда «Коммуна наполнит свою флягу и изольет человечеству вино братства».

Во второй период творчества Потье обрел свое самобытное лицо. Новые песни поэта поражали современников не только блеском и зрелостью мастерства, не только стойкой преданностью поэта своим убеждениям, но и какой-то юношеской, играющей силой. Многие изумлялись, узнав, что их автор уже старик.

Суровая и несколько сумрачная тональность песен Потье 1880-х годов определяется их основной темой — непримиримостью борьбы эксплуататоров и эксплуатируемых. Грозная, как перед взрывом, накаленность этого конфликта определяет собой основную мелодию песен Потье, сосредоточенных па одной цели, острых, как отточенный клинок, даже подобных могучему острию лемеха, взрывающего целину дли богатого всхода революционной поэзии пролетариата. Традиции гневной ювеналовской сатиры сочетаются в них не только с властно-воинственными призывами к борьбе и победе, которыми так прославился древнегреческий поэт Тиртей, но и с теплой братской любовью поэта к обездоленными борющимся пролетариям. В этих песнях нет и следа беранжеровской веселости, юмора, гривуазно-легкомысленных ноток, грациозно танцующих ритмов; люди здесь не хмелеют от вина и любви. Иные современники даже упрекали поэта за то, что его песни слишком серьезны, слишком насыщены мыслью, что их якобы трудно не только петь, но даже декламировать. Такого же рода упрек адресовали Маяковскому люди, не хотевшие научиться его читать.

Песни Потье 1880-х годов — это напористая громогласная политическая поэзия, обращенная к массе, к участникам рабочих сходок, к толпе на площади: она напрямик выкладывает людям, что они закабалены и одурачены, что хватит им терпеть, что пора на баррикады!