Очерк истории Особого комитета по устройству в Москве Музея 1812 года

Другими важными проблемами были штат Строительной комиссии и ее инструкция. Разработанные Комитетом, эти документы были переданы для утверждения в Технический комитет министерства внутренних дел. На протяжении 1913 и 1914 годов безрезультатно об этом велась переписка.

Довольно много времени отнимало у членов Комитета обсуждение вопросов, связанных с награждением крупных жертвователей Музея, в том числе — иностранцев. Изначально как-то предполагалось, что правительство империи будет жаловать ордена, медали и даже чины и звания за пожертвования Музею 1812 года крупных сумм и ценных предметов эпохи. Но этого не было сделано в юбилейный год, а по его завершении постепенно исчезли всякие надежды на такую возможность. Не была высочайше утверждена и медаль в память создания Музея 1812 года. Единственный орден Св. Станислава 3-й степени был пожалован французскому гражданину А. Депрео. Остальным лицам, жертвовавшим средства и памятники эпохи, императорское правительство передавало свои благодарности. Комитету пришлось долго оправдываться перед своими обиженными заграничными корреспондентами, среди которых был и барон де Бай. Правда, Комитет предпринял робкую попытку компенсировать неблагоприятное впечатление поднесением президенту Французской республики Пуанкаре иллюстрированного издания «Выставки 1812 года» в роскошном переплете. Вопрос об этом обсуждался в Комитете на протяжении нескольких месяцев, но так и не был решен в отчетном году.

Несколько раз обсуждался вопрос о непосещении многими членами ОК его заседаний и о необходимости принятия в этом отношении каких-либо мер.

Стоить отметить, что с уходом Джунковского характер работы ИК и ее взаимодействия с ОК резко изменились. Компетенция Комиссии свелась, фактически, лишь к подготовке вопросов для обсуждения на общих заседаниях. Ее самостоятельность ограничилась перепиской с местными учреждениями и частными лицами по мало значимым вопросам (составление справок, сбор информации и т. п.). В то же время, на заседаниях ОК нередко принималось решение «передать» тот или иной вопрос «в Исполнительную комиссию». В этом случае Комиссия снова, более подробно, рассматривала указанный вопрос и затем вновь передавала его на рассмотрение Комитета. Таким образом, путь от поставновки проблемы до ее решения сделался еще длиннее. К тому же, часто приходилось те или иные документы передавать на согласование в сторонние организации. Общая для страны ситуация, характеризующаяся растущей бюрократизацией аппарата управления, отнюдь не способствовала продвижению дела организации Музея 1812 года.

Несколько раз приходилось возвращаться к избранию и переизбранию членов Ревизионной комиссии: работа в ней отнимала много времени и сил, требовала сугубого внимания и поэтому популярностью среди членов ОК не пользовалась.

Хотя среди членов ОК было не много людей, имевших прямое отношение к музейному делу, они всегда сугубо внимательно относились к вопросам комплектования музейных коллекций, их учета и обеспечения сохранности. Забота об историческом наследии, в том числе, и творимом «руками» самих членов Комитета, проявилась, в частности, в заботе о том, чтобы протоколы и другие важные документы печатались на хорошей бумаге. Проблема подбора нужного качества тряпичной бумаги впервые возникла на заседании 14 декабря 1913 года, и на решение ее потребовалось более года.

Большую озабоченность у членов ОК вызвало озвученное в марте 1914 года заявление В.А. Петрова о возможности прекращения им исполнения обязанностей хранителя Музея. На протяжении нескольких лет, в течение которых он занимал эту должность, генерал-майор в отставке В.А. Петров не раз проявлял высокий уровень эрудиции и личной ответственности, здравомыслие и спокойный склад характера, не раз помогавшие решать сложнейшие проблемы.

Комплектование музейных коллекций в 1913–1914 годах продолжалось, хотя темпы его несколько снизились. Летом 1913 года была, наконец, принята библиотека И.Х. Колодеева, и к октябрю составлена инструкция по ее временному хранению в генерал-губернаторском доме.

Другим существенным приобретением, получению которого члены Комитета уделяли много времени и внимания, была часть коллекции П.И. Щукина, включавшая предметы Эпохи 1812 года. Передавать их в Музей 1812 года руководство Императорского исторического музея не желало никогда, но решительный повод для отказа появился, когда при закрытии выставки 1812 года была обнаружена недостача — и именно предметов Щукинской коллекции. После тщательного внутреннего расследования выяснилось, что исчез лишь один предмет, причем частичная вина за это происшествие лежала и на сотрудниках исторического музея, в том числе на его директоре — князе Н.С. Щербатове (одном из членов Бюро выставки). В результате, князь на заседаниях ОК появляться перестал, а письмо Комитета о передаче Щукинской коллекции было направлено в адрес августейшего председателя Исторического музея — великого князя Михаила Александровича.