Очерк о родном крае (СИ)

- Я все, - сказал он бородачу, подходя к стойке.

- Быстро ты.

- Что там Свиблов?

- А-а, знаешь его? Звука нет, но не думаю, что он зовет на баррикады. Так, гундит что-то, требует, наверное, решительных мер по защите граждан.

- Тысяч пять есть уже?

- Угу.

- Лишь бы не случилось чего.

Бердыч вздохнул.

- Давно уже случилось. Со всей страной. А ты все беспокоишься. Тебя выпустить?

Марек кивнул.

Снаружи мелко сеяло. Ветер налетал порывами, надеясь, видимо, утащить с собой сумку с ноутом. Асфальт кое-где влажно поблескивал. Интересно, побежит народ по домам, если грянет всерьез?

Секунд тридцать Марек держал отведенную в сторону руку. За эти тридцать секунд мимо проехал всего один автомобиль - мебельный фургон. Издалека, с площади, фоновым шумом доносилось многоголосье. Оно то затихало, то усиливалось, видимо, отвечая на призывы с помоста. Марек отвернул от него подальше, и к оцепленной штаб-квартире вышел из тихого переулка, каким-то чудом не попав ни на один патруль.

- Стой!

Его заметили, когда он вышел из-за угла. Три пехотинца нацелили на него стволы винтовок. Лейтенант, выдернув револьвер, закричал на английском:

- На землю, урод! На землю!

Марек растерялся.

- Извините, я журналист.

- Сумку в сторону! - крикнул лейтенант.

Марек понял, что его принимают за террориста. В груди похолодело. Так ведь и пристрелят ни за что.

- Сумку!

- Здесь ноут, - сказал Марек.

Кто-то посмелей подлетел сбоку и сорвал сумку с плеча.

- На землю!

Бог уберег Марека от того, чтобы полезть рукой за пазуху, во внутренности пиджака. Кто бы разбирался, за европаспортом или за детонатором? Сумка грянула об асфальт.

- Вы идиоты что ли?

Ноут - под тысячу евро.

- Лежать!

Его стукнули под колени. Марек свалился. В поле зрения мелькнула одна пара ног в берцах, затем другая.

- Что в сумке? - спросил кто-то.

- Ноут, - с удивлением ответили ему.

Марека перевернули, встряхнули, попутно отдавив пальцы, оскаленная физиономия, обжатая шлемом, возникла у него перед глазами.

- Кто ты такой, урод?

- Журналист, - сказал Марек.

- Ну-ка!

Произошло движение, похожее на перестановку актеров в спектакле. Марека поставили на ноги, качнулось темнеющее небо и крыши домов по разные стороны улицы. Потом он увидел перед собой лейтенанта-миротворца. Офицер щурился и целился из пистолета Мареку в лоб. Судя по глазам, ему очень хотелось выстрелить.

Странно, но в этот момент, который был бы для многих чреват расслаблением сфинктеров, Марек испытал странное спокойствие. Ему вдруг пришло в голову, что он гораздо больше, чем этот испуганный человек, что максимум, что ему грозит - это раствориться в воздухе, в улицах родного города, окончательно стать частью земли, травы, строительных материалов, в глазах и внутри людей, памятью, пусть и крохотной частичкой.

Что вообще за глупость - пытаться убить целый мир?

Видимо, это недоумение отразилось в его взгляде, и лейтенант тоже засомневался, то ли он делает, приставив 'беретту' к чужому черепу.

- F...ck!

Пистолет отправился в кобуру.

Из карманов Марека извлекли мелочь, телефонную трубку, портмоне, магазинный чек и документы.

- Марек Канин? - спросили его, заглядывая в ламинированную регистрационную карточку.

- Yes, - ответил Марек.

- Какого хрена вы здесь делаете?

- Я журналист, - пожал плечами Марек.

Лейтенант сплюнул ему под ноги.

- Из просто журналиста вы чуть не стали мертвым журналистом.

- Не сомневаюсь, что скоро бы выяснилось, что это со мной сделали злые русские.

- Обязательно. Именно это мы и практикуем.

Мареку сунули в руку его сумку.

- Я могу идти? - спросил он.

Лейтенант посмотрел на него с неприязнью.

- Можете, - сказал он и подал знак пехотинцам, который сгрудились у него за спиной.

Те опустили винтовки и разошлись перед Мареком, как волны перед Моисеем. В вышине грохнуло, дождик припустил. Натовцы принялись разворачивать прозрачные накидки.

На входе в штаб-квартиру Марека прогнали через две рамки и долго сверяли паспорт с базами данных.

В отделанном мрамором холле журчали кондиционеры и росли пальмы. Пестрели красками плакаты, призывающие вступать в славный миротворческий контингент. У одной из стен на коротких флагштоках висели флаги - НАТО, Евросоюз, США. Где-то с краю к ним прижимался красно-белый республиканский. Стояли и сидели солдаты и офицеры. Пускали пузыри кулеры.

Перед информационной стойкой Марек привел себя в порядок - отряхнул штанины и счистил грязь с сумки.

- Здравствуйте, - он подал журналистское удостоверение обритой девице с округлыми, накачанными плечами. - Я хотел бы встретиться с полковником Пристли.

- Его нет, - отрезала девица.

- А кто есть?

- Сенатор Штаффер из комиссии по надзору.

- Хорошо. Я бы хотел взять у него интервью.

- Это не согласовано. Необходимо согласование.

- Я хотел бы поговорить с кем-то о вчерашнем случае, - сказал Марек. - Как вы знаете, чем оперативнее и точнее выразит позицию НАТО пресса, тем меньше критики получит ваше командование в дальнейшем.

Девица задумалась.