Очерки

— Нет, — говорит сторож, — я уже знаю: это нарочно, назло мне. А то озорует иной раз. Вон видите — на веранду двери. Так вот они на зиму заколачиваются и завинчиваются. Вон гайки торчат. Так эти гайки слесарь приходил ключом завинчивал, туго-натуго. Вот ночью звонит слон во всю мочь. Встаю, а он мне в хоботе гайки протягивает. Отвинтил — пожалуйте!

А слон, пока мы говорили, уже уцепил сторожа хоботом за шею, обнял за плечи. Сторож, здоровый мужчина, еле на ногах устоял, так к слону и покатился. А слон повернул его от себя и в спину хоботом толкает — это у него представление такое, это он нам показать хотел.

Потом сторож принес ему ведро гретой воды. Слон втянул всю воду сразу в хобот и потом вылил себе в рот — как один глоток. Что ему ведро, коли он сам двести пудов весит?

Напился воды и пошел сено жрать. Три пуда в день съедает, ночью будит, чтоб ему и ночью давали. Но уж на какое сено наступит — то уж в рот брать не хочет. Ну да сторож надувает своего товарища: мешает потоптанное сено со свежим и утром с голодухи жрет слон, не разбирая.

Красавица

Это бегемот. Только не он, а она — бегемотиха. Зовут ее Красавица. Ну, это уж сами судите. Ее привезли издалека, из Африки. Там зиму и лето жара стоит. Бегемоты там живут в реке. Жрут по берегам траву, ныряют в теплой воде. Бегемот здорово ныряет — минут пять под водой сидит, и хоть бы что. Пасть у него огромная. Откроет — как чемодан. В пасти зубы как колья торчат. Другому зверю эти зубы на рога могли бы пойти. Весом бегемот — сто пудов. Экая махина! А командует им в зоологическом саду худенький старичок.

Плохо бегемоту зимой, он жару любит, теплую воду. Вот старичок и греет ему воду, топит куб, как для ванны, и напускает теплой воды в бассейн. Только на ночь не пускает бегемота сторож в воду: сильно стынет за ночь вода, и Красавица может простудиться. Старичок на ночь загораживает бассейн. Да чем? Так, из легоньких досочек, на живинку, сколочена загородочка. Бегемот, если б захотел, прошел бы через нее, как через бумагу, а не смеет: старичок не велит. Смотрит Красавица с тоской на воду, положит голову на загородку — трещат доски. А старик как крикнет: «В угол, пошла в угол!» И попятится стопудовая махина, только обиженным глазом на хозяина смотрит.

Я спросил:

— Что, она смирная такая, как корова?

— Да как, — говорит, — с кем.

Вот уходил старик в отпуск. Другой человек его замещал. Пришли люди смотреть бегемота. А он залез в воду и не хочет выходить! Человек кричал, кричал. Публика ждет, всем обидно. Тогда человек ударил бегемота по спине палкой. Бегемот как вылезет да как попрет на человека, пасть разинул. Человек еле-еле успел из клетки вылезти.

Макаки

А вот макаки не падают духом: бесятся, скачут, трясут клетки. А то сядут парочками и друг у друга в голове насекомых ищут. Потом вдруг начнут друг за другом гоняться, носятся по всей клетке, скалятся, гримасничают.

У ЗВЕРИНЫХ КЛЕТОК

Так уж говорится: волков бояться — в лес не ходить. А на деле выходит, что редко сыщешь человека, кому бы удалось хоть раз в жизни этого волка в лесу увидеть. А если кто и увидит, так потом всю жизнь об этом рассказывает, как он волка видел.

Не то что волки, а все зверье в лесу прячется, хоронится от человека. Вы можете целый день бродить по лесу, и вам покажется лес пустым. И вы скажете: «Все это чепуха и россказни про лесных зверей!» И удивляетесь: «Откуда это охотник наворотил столько тетеревов, рябчиков, добыл козуль, принес лису?»

Охотник вам скажет: «Как же пусто? А вон это что?» Остановится и ткнет пальцем в землю: «Гляди, кем тут хожено?» И на примятом мху, на потоптанной траве вы увидите едва заметные следы. Даже трава чуть шевелится, подымаясь. Секунду назад здесь пробежала лиса, и обмятая трава встает, сколько может.

Так прячет свою жизнь зверь от человека. И вот как же ее разгадать? Кабы знать, чем живет зверь, что он ест, как он охотится тут же у вас под носом, плодится, сражается, копит зимние запасы, роет на зиму дома!

Охотники и промышленники, конечно, народ зоркий. Станешь зорким, коли твоя жизнь в том: добыл или пришел домой «попом» — с пустыми руками.

Но промышленник знает про зверя ровно столько, сколько надо, чтоб добыть шкуру. Ученому же этого мало. Ученому надо исследовать зверя, так как он хочет, чтобы полезных и ценных животных было как можно больше. Ученому надо исследовать зверя так, как он знает свою, человечью, жизнь. Для этого надо, чтоб прямо перед его глазами, без всякой утайки и секретов, проходила жизнь зверя. Чтоб ученый мог пробовать, как подействует на зверя новая пища, узнать, что для него лакомство, а что ему необходимо. На кого как действует жара, холод, какие родятся дети и что надо для их развития. И человек собрал зверей со всего света и привез их ученым.