Очерки агентурной борьбы: Кёнигсберг, Данциг, Берлин, Варшава, Париж. 1920–1930-е годы

Когда приятелям стало известно, что Туркевич арестован как польский шпион, они решили перейти границу нелегально. Был разработан план, согласно которому предполагалось выехать поездом из Киева в Шепетовку, после чего проследовать к бывшему однокашнику по киевской профессиональной школе Болеславу Мовчану, проживавшему в селе Клембовке, недалеко от границы. Подозревая своего товарища Владимира Остроменского в сотрудничестве с ОГПУ, Яворовский и Дворжецкий решили вдвоем осуществить свой план по нелегальному переходу границы[271].

Замысел удался вполне. С помощью местного контрабандиста им удалось перейти границу, после чего они были доставлены в местную «стражницу» польской пограничной охраны. Через неделю задержанные подверглись допросу со стороны капитана польской разведки, которого особо интересовало расположение частей Красной армии в Киеве, а также выпускаемая продукция промышленных предприятий города. Через некоторое время к капитану присоединился другой сотрудник «двуйки», прибывший из Варшавы.

Позже в своих показаниях на следствии в ОГПУ Дворжецкий сообщил: «Основная установка “варшавского” сводилась к следующему: в Польше нам еще не доверяют, так как мы пользы никакой не принесли. Вследствие этого принять на жительство не могут и что нужно доказать свою преданность Польше… после чего может быть речь о приеме, материальном обеспечении и что дадут возможность получить высшее образование».

Получив согласие друзей на проверку их лояльности в отношении Польши, «варшавский» завербовал их с заданием сбора информации в СССР по вопросам, интересующим польскую разведку. Кроме информационных задач, им были даны задания по привлечению к сотрудничеству знакомых, проходящих службу в Красной армии, – курсанта артиллерийской школы в Киеве и сына швейцара польского клуба, служившего в среднем комсоставе на железной дороге.

Вернувшись обратно в СССР, Яворовский доложил своим руководителям в Киевском отделе ГПУ УССР о выполнении задания по внедрению в польскую разведку. Тем не менее какие-то сомнения в его честности у украинских чекистов возникли. Когда ему было предложено вернуться в Польшу, «выполнив задание польской разведки», Яворовский категорически отказался. В январе 1930 года, «обрабатывая» его приятеля Голяновского, чекистам стало известно, что отказ вернуться в Польшу был вызван страхом Яворовского перед поляками, так как ранее он перед Голяновским и Дворжецким расшифровался как агент ОГПУ. На дальнейших действиях по внедрению своей агентуры в польскую разведку сотрудниками украинских органов безопасности был поставлен крест. Теперь-то и стал возможен арест всех участников перехода в Польшу как польских шпионов. Несколько позже была ликвидирована и вся резидентура Бриля.

В ходе следствия выяснилось, что Дворжецкий старался честно выполнить задания польской разведки. На купленную карту города он нанес отметки о дислокации частей киевского гарнизона, сделал другие, уличавшие его в шпионаже, заметки.

20 августа 1930 года Судебная тройка при Коллегии ГПУ УССР приговорила Дворжецкого к десяти годам заключения. О том, насколько обоснован был такой строгий приговор, стало известно гораздо позже. После отбытия двух сроков заключения Вацлав Дворжецкий стал добиваться своей реабилитации. В результате проверки через возможности органов безопасности ПНР были обнаружены оригинальные документы 2-го отдела Главного штаба, из которых следовало, что В. Дворжецкий был включен в агентурную сеть довоенной польской разведки с выплатой денежного вознаграждения, датированной 27 июля 1929 года.

В другом документе, подтверждающем связь Дворжецкого с польскими разведорганами, было сказано: «Начальнику экспозитуры № 5 (Львов) 2-го отдела Главного штаба 4 ноября 1930 г. Информация на Дворжецкого Вацлава. В связи с письмом L.dz. 1100 – секретно, сообщаю, что по данным, полученным из Киева, агент Дворжецкий Вацлав уже осужден и сослан на Соловки. Срок ссылки не известен. Я дал указания получить дополнительные данные. Начальник разведотдела майор Гано»[272].