Очерки агентурной борьбы: Кёнигсберг, Данциг, Берлин, Варшава, Париж. 1920–1930-е годы

27 декабря 1941 года недалеко от Франкфурта-на-Одере произошла крупная железнодорожная катастрофа. Пассажирский поезд, следовавший по маршруту «Берлин – Варшава», столкнулся с товарным составом, перевозившим цистерны с бензином. В результате аварии погибло значительное число германских военнослужащих и чиновников административных учреждений генерал-губернаторства, среди которых и были обнаружены сильно поврежденные огнем останки Александра Севрюка. Их идентификация стала возможной по зубным протезам, сведения о которых были властями почерпнуты из медицинской книжки стоматолога.

Вернемся к событиям 1932 года. Жена бывшего резидента ИНО ОГПУ Игнаца Порецкого (Рейса) Элизабет Порецки прямо называет Севрюка агентом советской разведки, находившимся на связи у ее мужа. По ее словам, Севрюк, занимая высокий пост в министерстве авиации Рейха, ежемесячно встречался с Порецким в Швейцарии, где передавал важные сведения о развитии воздушного флота Германии. В операцию по связи был включен некий Марко Бардах – близкий друг Севрюка.

Элизабет Порецки пишет: «Эти встречи были небезопасны: Людвиг (псевдоним И. Порецкого. – Авт.) предполагал, что немецкой разведке могут быть известны его контакты с Севрюком, и только поэтому разведка Германии позволяла Севрюку регулярно выезжать в Швейцарию: идет скрытое наблюдение, собирается информация…Но это были лишь предположения, и Людвиг продолжал встречаться с Севрюком, который поставлял информацию, достаточно ценную, чтобы оправдать риск…»[137].

Следует, правда, сделать оговорку, что Э. Порецки, возможно, полностью не была посвящена в деятельность мужа и, следовательно, не могла досконально знать подробностей агентурных отношений мужа с Севрюком.

В предложенном тексте также много неясностей. Например, почему И. Порецкий, подозревая о контроле за Севрюком со стороны германских спецслужб, брал на себя ответственность получать от него информацию, не опасаясь обвинений Лубянки в дезинформировании? Или Порецкий и его Центр использовали эту связь сознательно, предполагая или зная, что в лице Севрюка они имеют агента-двойника, особенно после изложенных ниже обстоятельств? Вопросов больше, чем ответов.

Еще более запутанной представляется ситуация с самой вербовкой Севрюка. Имеются некоторые указания, что последний был завербован Порецким при непосредственном участии агента ИНО Марко Бардаха[138].

Элизабет Порецки пишет: «И вот, поскольку Бардах был другом Севрюка и часто выступал в качестве связного во время контактов Севрюка и Людвига (Порецкого), мой муж был вынужден сообщить Москве о Бардахе»[139].

В этой связи следует сделать пояснение, что до формальной «вербовки» Севрюка Порецкий, в силу личных соображений, долгое время не сообщал в Москву об использовании Бардаха в интересах разведки. Это значит, что Бардах, как минимум до «вербовки» Севрюка, в агентурную сеть советской разведки включен не был. Вынужденное признание Порецким факта использования Бардаха в операции по связи с Севрюком свидетельствует либо о том, что в Москве знали о сотрудничестве последнего с советской разведкой, либо Порецкий скрыл от Центра факт участия Бардаха в вербовке Севрюка.

Все же необходимо подчеркнуть, что представленный выше анализ основан на важных, но все же косвенных данных, а выводы по ним обусловлены, в значительной степени, логическими построениями, а не фактами, содержащимися в архивных документах (если они еще сохранились). В конце концов, может быть так, что Севрюк действительно честно работал на советскую разведку, испытывая, как пишет Э. Порецки, «ностальгически теплое отношение к Советской России»[140].

Некоторое подтверждение этой версии содержится в документах польской разведки, относящихся к разработке некоего Якова Макохина (Разумовского) – основателя и руководителя «Украинского информационного бюро» – организационно-пропагандистской структуры украинских националистов. В ходе разработки связей Макохина в Париже поляками было установлено, что одним из его контактов был журналист «прокоммунистической» газеты «Украинские вести» Александр Севрюк, который, как они считали, еще с 1923 года сотрудничал с советской разведкой[141]. По сведениям тех же поляков, относящимся к середине 1930-х годов, Севрюк работал на германскую военную разведку.