Очерки бытия российского (СИ)

Началось раздвоение потока сознания в России задолго до Петра Великого, который лишь усилил раскол менталитета русского общества. То был раскол, разделивший как трещина своей пустотой духовное пространство России, исключая возможность диалога разделенных ею частей. Трещины порождают размножение ризомы, заполняемой духовной пылью - "людьми мутными и ненужными", как определила их Ахматова. Осознание тесноты ограниченного пространства, сдерживающего их внутренние силы, "пробуждает внутренний импульс к разрушению и осквернению, разгулу центробежных антисоциальных сил, возбуждающих волны гражданских войн, борьбу всех против всех, втягивание чужеземных разрушительных сил в общую воронку всенародного хаоса". (Померанц).

Зинаида Гиппиус в своем "Литературном дневнике" 1899 -1907 годов писала: "Мне иногда мир представляется большой площадью, где люди в черных одеждах ходят, все ходят, не сталкиваясь, между людьми в красном. И ходят, точно по рельсам, правильно, так, что красные встречаются с красными - и только видят черных, проходя мимо, а даже и дотронуться до них не могут".

Раскол в обществе вызывает раскол в душах людей. Это отметил Гете: -"мир раскололся и трещина прошла через сердце поэта". Понятие "двойник души" прочно вошло в русскую литературу.

Порознь! - даже на ложе брачном -

Порознь!- даже сцепясь в кулак-

Порознь! - на языке двузначном -

Поздно и порознь - вот наш брак!

писала М. Цветаева в 1924 году.

"Наш народный раскол хотя вначале выступает в защиту божественных и неизменных форм церкви против всех человеческих нововведений, ... но постепенно удаляется от божественного содержания церкви, растворяя врата всякому человеческому произволу и мудрованию" (Влад. Соловьев). То удаление от христианской веры, о котором размышлял Влад. Соловьев, во многом связано с двойственностью восприятия мира русским человеком: с одной стороны это мировосприятие языческое, с другой - христианское. Язычество хорошо уживается со всеми религиями, будь то христианство, ислам, буддизм. Известный французский писатель, философ, музыковед, исследователь истории религий мира Э. Шюре [47] убеждал, что эзотерическая основа античности в своей глубине не отличалась от эзотеризма иудейства и христианства. Многие исследователи, включая А. Лосева, придерживались мнения, что христианство, как вероисповедание, сложилось вне связи с язычеством, но мировоззрение христианства является прямым его наследием.

Язычество - это непосредственный диалог человека с природой. Великие леса надежно хранили в своей глубине связь человеческого существа со стихиями: волхвования кудесников, игрища во славу творческих сил, чары колдунов, обряды, связующие человека с незримыми обитателями и хозяевами Природы. Требовательный аскетизм никогда во всемирной истории не смог стать руководящим принципом для масс; не случилось этого и в России. Жизнь предъявляла все те же требования: продолжение рода, оберегание семьи, защита страны. Сколько бы ни молились иноки по монастырям, эти молитвы не освобождали людские множества от воинского долга, от повседневного труда, от защиты от гибельных половецких набегов и от радостей страстной, полнокровной жизни вознаграждающей за всё. Боратынский, который, по словам Пушкина, "никогда не тащился он по пятам свой век увлекающего гения, подбирая им оброненные колосья", - раскрыл поэтику русского восприятия единства мира.

По-детски вещаньям природы внимал,

Ловил её знаменья с верой.

Покуда природу любил он, она

Любовью ему отвечала.

О нём дружелюбной заботой полна,

Язык для него обретала.

Так заложились основы двоеверия в России. Этот исторический разрыв наиболее последовательно заполнен исследованиями Даниила Андреева в его "Роза мира" [41] и Георгия Померанца в "Открытость бездне" [39]. Согласно этим авторам, истоки раскола кроются в церковном Расколе XVII столетия, нанесшего глубочайшие раны духовному телу России, вызвавшие чувства потерянности в ощущении непреодолимости не имеющей границ бездны, разделяющей добро и зло. Тема бездны, как осознание духовной травмы, вошла в русскую поэзию с XVIII века:

Открылась бездна звезд полна.

Звездам числа нет, бездне дна..

М. Ломоносов

Ощущение безграничности звездной выси и безграничности бездны "мира души ночной человека" пугало чувствительные души русских людей. Ф. Тютчев писал:

И бездна нам обнажена

С своими страхами и мглами,

И нет преград меж ей и нами -

Вот отчего нам ночь страшна!