Читаем Очерки Донецкого бассейна полностью

И еврей довелъ меня до воротъ, куда въ эту минуту входила та, которую онъ назвалъ Перепичкой, вжливо попросилъ извиненія и отправился, все продолжая придерживать щеку, въ ту сторону, откуда онъ догналъ меня. А черезъ минуту я сидлъ уже въ снцахъ, пилъ молоко и разговаривалъ съ бойкою Перепичкой. Немного спустя посл моего прихода вошелъ въ снцы мужъ Перепички, съ которымъ мы также разговорились. Оба Перепички были такіе умные, смышленные и знающіе, что я въ снцахъ ихъ просидлъ часа два и благодарилъ еврея, что онъ сюда меня направилъ. Въ эти два часа, въ разговор съ мужиками, я узналъ больше, чмъ въ цлый день разговора съ опытными людьми.

Перепички еще недавно сами держали шахту на крестьянской земл, знали вс процессы добычи и сбыта угля, знали всю исторію Щербиновскихъ шахтъ, какъ владльческихъ, такъ и мужицкихъ, но, главное, до мельчайшихъ подробностей, съ тонкими оттнками могли разсказать про все, что касалось угольнаго дла не только въ ихъ Щербиновк, но и по другимъ мстамъ. Пріхалъ я въ Щербиновку съ крайне смутными представленіями о дл, которымъ интересовался, а здсь, въ мазаныхъ снцахъ, въ разговор съ двумя Перепичками (по-русски Перепичка значитъ лепешка), въ теченіе лишь двухъ часовъ, я такъ ясно сталъ представлять себ вещи, какъ будто изучалъ ихъ въ теченіе мсяца. Говорили мы про окрестныхъ владльцевъ шахтъ, про арендаторовъ, про устройство самихъ шахтъ, про добываніе и сбытъ угля, про скупщиковъ и торговцевъ, про евреевъ и маклеровъ; не забыли даже такой высокой матеріи, какъ «угольные кризисы» и ихъ причины. Но такъ какъ я, отправляясь сюда, больше всего интересовался мужицкими шахтами, то о нихъ больше и рчь шла. Но тутъ мои случайные знакомые, смышленные Перепички, оказались уже положительно на высот авторитетныхъ знатоковъ. Однако, я передамъ не только то, что мн разсказывали Перепички, но и все то, что мною узнано изъ другихъ источниковъ. Въ Щербиновк, въ Нелповк и во многихъ мстахъ земля, содержащая каменноугольные пласты, принадлежитъ крестьянскимъ обществамъ. Въ большинств случаевъ крестьяне эту землю, на разныхъ условіяхъ, сдаютъ въ аренду крупнымъ владльцамъ и компаніямъ, но въ нкоторыхъ мстахъ, какъ вотъ въ этой Щербиновк, мужики, на ряду съ отдачей въ аренду, сами пробовали и до сихъ поръ пробуютъ разрабатывать уголь. Содержащая уголь земля, какъ и всякія другія мужицкія угодья.) длится по душамъ, причемъ приходится на каждую душу, напримръ, по сажени (разумется, по сажени поверхности, а не глубины), и эти-то кусочки затмъ и поступаютъ подъ разработку. Говорятъ, что для разработки раньше составлялись артели изъ нсколькихъ человкъ, которыя собственными средствами и добывали уголь, внося каждый капиталъ и рабочія руки; бывало это и въ Щербиновк. Но я артелей уже не засталъ. Разрабатываютъ шахты въ настоящее время не артели, а отдльные крестьяне-домохозяева, т.-е. произошло раздленіе между капиталомъ и трудомъ, хотя еще очень неопредленное. Длается это такимъ образомъ. Тотъ или другой крестьянинъ побогаче или половче скупаетъ угольныя души на себя, причемъ платитъ за это право аренды отъ пяти до десяти рублей, смотря по тому, у кого покупаетъ: если вышеупомянутыя сажени принадлежатъ бдняку, то стоимость покупки падаетъ даже ниже пяти рублей, падаетъ даже до нсколькихъ бутылокъ водки, потому что для бдняка доставшаяся ему угольная сажень безполезна и разрабатывать ее онъ не въ силахъ, между тмъ, деньги ему нужны всегда до зарзу, и вотъ онъ готовъ спустить свой надлъ за бездлицу; если же надлъ принадлежитъ состоятельному домохозяину, то цна покупки возростаетъ вмст съ состоятельностью его; у богатаго же крестьянина и совсмъ нельзя купить его надлъ, потому что если онъ теперь не разрабатываетъ свой уголь, то надется приступить къ его разработк въ другое время. Такимъ образомъ, у покупщика оказывается во владніи нсколько десятковъ душъ. Такую же покупку можетъ совершить и другой крестьянинъ; вслдствіе этого, угольные надлы, въ конц-концовъ, скопляются въ очень немногихъ рукахъ. Такъ, въ Щербиновк въ настоящее время только съ небольшимъ двадцать шахтъ, принадлежащихъ почти такому же числу владльцевъ, причемъ каждая шахта составлена изъ многихъ десятковъ душевыхъ надловъ и содержитъ до двухъ сотъ саженей поверхности.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Дом учителя
Дом учителя

Мирно и спокойно текла жизнь сестер Синельниковых, гостеприимных и приветливых хозяек районного Дома учителя, расположенного на окраине небольшого городка где-то на границе Московской и Смоленской областей. Но вот грянула война, подошла осень 1941 года. Враг рвется к столице нашей Родины — Москве, и городок становится местом ожесточенных осенне-зимних боев 1941–1942 годов.Герои книги — солдаты и командиры Красной Армии, учителя и школьники, партизаны — люди разных возрастов и профессий, сплотившиеся в едином патриотическом порыве. Большое место в романе занимает тема братства трудящихся разных стран в борьбе за будущее человечества.

Георгий Сергеевич Березко , Георгий Сергеевич Берёзко , Наталья Владимировна Нестерова , Наталья Нестерова

Проза о войне / Советская классическая проза / Современная русская и зарубежная проза / Военная проза / Легкая проза / Проза
Адриан Моул и оружие массового поражения
Адриан Моул и оружие массового поражения

Адриан Моул возвращается! Фаны знаменитого недотепы по всему миру ликуют – Сью Таунсенд решилась-таки написать еще одну книгу "Дневников Адриана Моула".Адриану уже 34, он вполне взрослый и солидный человек, отец двух детей и владелец пентхауса в модном районе на берегу канала. Но жизнь его по-прежнему полна невыносимых мук. Новенький пентхаус не радует, поскольку в карманах Адриана зияет огромная брешь, пробитая кредитом. За дверью квартиры подкарауливает семейство лебедей с явным намерением откусить Адриану руку. А по городу рыскает кошмарное создание по имени Маргаритка с одной-единственной целью – надеть на палец Адриана обручальное кольцо. Не радует Адриана и общественная жизнь. Его кумир Тони Блэр на пару с приятелем Бушем развязал войну в Ираке, а Адриан так хотел понежиться на ласковом ближневосточном солнышке. Адриан и в новой книге – все тот же романтик, тоскующий по лучшему, совершенному миру, а Сью Таунсенд остается самым душевным и ироничным писателем в современной английской литературе. Можно с абсолютной уверенностью говорить, что Адриан Моул – самый успешный комический герой последней четверти века, и что самое поразительное – свой пьедестал он не собирается никому уступать.

Сьюзан Таунсенд , Сью Таунсенд

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее / Современная проза