Очерки Фонтанки. Из истории петербургской культуры

По воспоминаниям Ф. Ф. Вигеля, в гостинице, в кабинете Чаадаева, висел портрет хозяина, на котором были стихи Пушкина:

Он вышней волею небес
Рожден в оковах службы царской,
Он в Риме был бы Брут, в Афинах Периклес,
А здесь он – офицер гусарский.

Чаадаев принимал участие в хлопотах о смягчении участи Пушкина в связи с его высылкой. 18 июля 1821 года Пушкин, обращаясь к Чаадаеву, писал в дневнике: «твоя дружба мне заменила счастье»…

Встреча с самостоятельной жизнью после Лицея, безудержная свобода, бурное разнообразие впечатлений, которые все, помимо его воли, шли в копилку поэтического творчества и нашли свое отражение во многих произведениях, написанных спустя много лет, – вот что такое послелицейский период в жизни Пушкина. В уже цитировавшейся нами восьмой главе «Онегина» он скажет потом:

И я, в закон себе вменяя
Страстей единый произвол,
С толпою чувства разделяя,
Я Музу резвую привел
На шум пиров и буйных споров,
Грозы полуночных дозоров;
И к ним в безумные пиры
Она несла свои дары
И, как вакханочка, резвилась,
За чашей пела для гостей,
И молодежь минувших дней
За нею буйно волочилась, —
А я гордился меж друзей
Подругой ветреной моей.

«Евгений Онегин», гл. 8, стр. III.

В 1820 году оборвался этот безмятежный период жизни поэта. За «страстей единый произвол», за «буйные споры» он, благодаря заступничеству друзей, не был сослан в Сибирь, как предполагалось, а только откомандирован в Кишинев, в распоряжение генерал-лейтенанта Ивана Никитича Инзова. Потом был перевод в Одессу, под начало М. С. Воронцова, затем – ссылка в Михайловское…

И вернулся он в Петербург спустя долгие шесть лет.

Но я отстал от их союза
И в даль бежал… она за мной.
Как часто ласковая Муза
Мне услаждала путь немой
Волшебством тайного рассказа!

«Евгений Онегин», гл. 8, стр. IV.

Михаил Иванович Глинка

В нашей программе «Вечера на Фонтанке» Михаилу Ивановичу Глинке должно было принадлежать первое место. Именно со знакомства с материалами о нем зародилась идея проследить жизнь и деятельность интересных личностей, чья судьба так или иначе пересекалась с Фонтанкой.

В самом низовье Фонтанки, за Калинкиным мостом, на левом ее берегу стоит двухэтажное здание буквой «П», в центре – корпус с мезонином, перекрытым треугольным фронтоном, а между подходящими к самой набережной реки флигелями дома – садик со старинными липами. Типичная городская усадьба конца XVIII века в стиле русского классицизма – дом надворного советника Отто. Современный его адрес: набережная Фонтанки, дом № 164.

В начале 1817 года Министерство просвещения постановило открыть при Главном педагогическом институте, существовавшем в Петербурге с 1804 года, Благородный пансион. По положению это было привилегированное учебное заведение для дворян, призванное давать своим питомцам такое общее образование, которое открывало бы им доступ к ученым занятиям по той или другой специальности, а также готовить молодых людей к государственной службе.

Дом № 164 по набережной Фонтанки

1 сентября 1817 года в доме надворного советника Отто и был открыт Благородный пансион при Главном педагогическом институте.

2 февраля 1818 года сюда был зачислен Михаил Глинка – сын помещика села Новоспасское Ельницкого уезда Смоленской губернии Ивана Николаевича Глинки. «Когда мы въехали в нашу северную столицу, – пишет Глинка, – вид огромных стройных домов и улиц произвел на меня волшебное действие, и долго, долго сохранялось впечатление восторга и удивления»[159].

Стоить сказать, что восторг и удивление вызывают и сами личности педагогов, которые до 1821 года воспитывали своих питомцев в пансионе. Первые три года существования пансиона здесь преподавали лучшие профессора того времени, но затем коренным образом изменилась общая обстановка в стране: Александр I полностью отказался от любых либеральных преобразований и даже предостерегал от вредоносного влияния «якобинских идей». Это не могло не сказаться на положении учебных заведений. Кроме того, и в самом пансионе произошли события, в результате которых были отстранены от преподавания все лучшие профессора. Но об этом – позже.

Мы начнем свой рассказ о педагогах Пансиона с пяти лучших преподавателей, а закончим его рассказом об Александре Петровиче Куницыне и Вильгельме Карловиче Кюхельбекере, которые также преподавали в Благородном пансионе. Это будет как бы «мостик» к Пушкину.