Очерки истории банковской системы России. 1988–2013 гг.

«Моя киностудия «Стоп-кадр» заключила договор с воинской частью из Североморска на производство юбилейного фильма. Денег у вояк, естественно, не было, и они переуступили долги Мурманского морского пароходства, которое частенько просило у них матросов на разгрузку. У пароходства денег тоже не было, но они готовы были расплатиться рыбной мукой, не преминув заказать фильм и о себе. Мой администратор оседлал телефон и через неделю нашел потребителя этой муки – Костромской зверосовхоз, который тоже захотел «фильму» о себе, любимом. На наше счастье при том зверосовхозе оказалось пошивочное ателье, и с нами расплатились готовыми шубами. Иначе, мы до сих пор бы нарезали круги по стране. В довершении хочу сказать, что нам, неспециалистам, втюхали некондицию, и половина норок так и осталась висеть на складах московских магазинов «Меха»»[70].

12 июля 1991 г. Верховный Совет СССР принял постановление № 2335–1 «О проекте договора о союзе суверенных государств». Союзной делегации рекомендовалось: «Предусмотреть в проекте Союзного Договора наличие в СССР единого экономического пространства, единой банковской системы и закрепление за Союзом ССР собственности, необходимой для его нормального функционирования как федеративного государства, в том числе денежными средствами, непосредственно поступающими в союзный бюджет на основе законодательства СССР».

Спустя несколько дней, 24 июля 1991 года, Президиум Верховного Совета РСФСР постановлением № 1483–1 утвердил «Устав Центрального банка РСФСР (Банка России)». Документ интересен тем, что, в нем утверждался безусловный приоритет Банка России перед Госбанком СССР по отношению ко всем направлениям денежно-кредитной политики и банковского надзора. Существование Госбанка СССР упоминается в «Уставе» лишь в статье 38, да и то лишь в связи с гипотетической возможностью «делегирования» Банком России Госбанку СССР некоторых полномочий в части денежной эмиссии и формирования и использования золотовалютных резервов.

29 июля 1991 года Г. Матюхин объявил недействительными разосланные накануне указания Госбанка СССР о повышении с 8 до 12 % ставки рефинансирования (платы за кредитные ресурсы, предоставляемые коммерческим банкам из централизованных источников) и увеличении обязательных отчислений коммерческих банков в резервные фонды. Продолжался неуправляемый рост республиканской кредитной эмиссии – за полгода в РСФСР денежная масса увеличилась вдвое. При этом все попытки Банка России ограничить превращение безналичных рублей в наличные коммерческие банки просто игнорировали.

Как известно, окончательно согласованный 23 июля главами союзных республик текст Союзного договора был опубликован (не официальная публикация) в «Московских новостях» в номере, который вышел 18 августа. В этом же номере – статья председателя Госбанка СССР и члена ЦК КПСС В. В. Геращенко под заголовком «Госбанк предупреждает». Главный банкир страны просил Верховные Советы республик обратить внимание на то, что отдельные статьи нового Союзного договора могут привести «к развалу денежного обращения в стране и губительному воздействию этого процесса на все народное хозяйство и благополучие страны».

И вот наступил перелом. 19 августа 1991 года к власти в стране в результате «дворцового заговора» пришли ярые противники рыночных реформ. Они не имели никакой программы выхода страны из социально-экономического кризиса, но зато в их распоряжении были танки, спецназ и прочие средства устрашения.

Банковское сообщество отреагировало на принудительную отставку М. С. Горбачева с поста Президента СССР и введение чрезвычайного положения по-разному. Кто-то предпочел занять нейтральную позицию, кто-то пытался протестовать. Первый день переворота начался со страха перед неизвестностью и полной неразберихи. Вспоминает президент Ассоциации российских банков С. Е. Егоров:

«19 августа 1991 года я встретил на даче в подмосковном пансионате «Поляны», недалеко от Звенигорода. Утром вернулся с пробежки, одеваюсь, а по телевизору – «Лебединое озеро». И уже понятно, что к чему. У меня невольно вырвалось: «Ну, негодяи!» Сел в машину и быстро поехал в Ассоциацию. Мы тогда скромно сидели в здании общежития Большого театра, арендовали там несколько комнат. Следом приехали члены совета – Виноградов, Смоленский, кто-то еще из будущих олигархов. Сели заседать. Вопрос на обсуждении был только один: как ко всему относиться? С кем мы? А в коридоре к тому времени уже собрались журналисты: ждали, что мы решим. Только один из молодых членов совета высказался в том смысле, что незачем нам лезть в политику. Дескать, если даже ГКЧП победит, нам будет тоже неплохо. Помню, я ему возразил: если победит ГКЧП, то вас повесят на фонарных столбах рядом с Большим театром. Остальные члены Совета высказались против путчистов. Затем мы пригласили прессу и зачитали свою резолюцию»[71].