Очерки истории европейской культуры нового времени

Уже одних этих новшеств было бы достаточно, чтобы увидеть в «Новой волне» мощный протестный потенциал. Но протест молодых режиссеров против существующих стандартов проявлялся не только в новых формах кинотворчества, но и в темах, сюжетах и даже особых типажах героев их фильмов. Эти герои не только не принимали стереотипов общественной жизни, но и готовы были против них бунтовать. Еще не был написан «Одномерный человек» Маркузе, где высказывалась мысль о том, что движущей силой будущей антитоталитарной революции могут стать «отверженные и аутсайдеры», а эти аутсайдеры уже появились на экранах фильмов режиссеров «Новой волны» («Четыреста ударов», «На последнем дыхании» и др.). Так же, как перед русской революцией босяки, бродяги и разбойный люд стали героями романтических рассказов Горького. Больше других бесшабашных протестантов любил Годар. Герои Трюффо, казалось бы, иные – у них масса комплексов, они склонны к рефлексии. Но и они, как и «радикалы» Годара, отказываются принимать навязываемую им извне общепринятую точку зрения. В этом смысле все герои фильмов «Новой волны» – бунтари.

В художественной литературе, которая строит свои взаимоотношения с читателем на более интимной основе, чем кино со зрителями, тема трагического одиночества личности в мире, которому до нее нет никакого дела, звучала на Западе всегда, даже во времена самых острых мировых катаклизмов. В годы Второй мировой войны Альбер Камю, к примеру, пишет о бессмысленности поисков человеком какой-либо жизненной цели (романы «Посторонний», «Чума», эссе «Миф о Сизифе»). На вопрос о том, «стоит ли жизнь труда ее прожить», Камю дает весьма неожиданные ответы. Один из героев «Чумы» получает самое большое удовольствие в жизни, когда плюет с балкона на пробегающих внизу кошек. Сизиф счастлив, что отдыхает, спускаясь с горы, на которую только что затолкал тяжеленный камень. Правда, в час смертельной угрозы для всех людей герои Камю все-таки готовы проявить солидарность и даже отдать свою жизнь ради спасения других («Чума»). Сам Камю, кстати, активно участвовал в сопротивлении фашизму, к тому же считал себя социалистом. Верил он и в любовь, в то, что только она может спасти человека от отчаяния. Что не помогало ему, увы, избавиться от скептического отношения к общепринятым ценностям, да и к жизни вообще.

Камю избегал прямого и слишком сильного давления на своего читателя. Он словно размышлял вместе с ним, не предлагая никаких окончательных решений (да он, видимо, их и не знал). Жан-Поль Сартр был уверен в своих рецептах очищения общества куда больше, чем Камю, и очень хотел вызвать у публики катарсис. Возможно, поэтому он предпочитал писать для театра. Но герои его пьес, как и герои Камю, никогда не следуют принятым в обществе догмам и всегда идут своим собственным путем. Все, что они готовы совершить, обязательно должно быть результатом их самостоятельного выбора. Никаких указаний свыше. Герои Сартра готовы на жертву ради других, но на благодарность людскую или божескую при этом не рассчитывают. Радость им приносит сама по себе свобода и возможность бунтовать против воли богов – земных и небесных.

Орест – герой «Мух» Сартра, в отличие от Ореста из пьесы Эсхила, действует не по воле божьей, а вопреки ей. Ради душевного спокойствия своей сестры, ради освобождения своих соотечественников от мук совести он совершает страшное преступление (за предательское убийство отца Орест казнит свою мать) и принимает на себя всю тяжесть ответственности за этот грех. Сестра покидает брата, народ проклинает Ореста, эринии до конца жизнь будут пить из него кровь, но он не жалеет о совершенном. Он сделал выбор в пользу свободы. «Я свободен, – говорит Орест Электре. – Вчера еще я брел по земле куда глаза глядят, тысячи путей выскальзывали у меня из-под ног, все они принадлежали другим… С сегодняшнего дня мне остался только один путь, и бог знает, куда он ведет, – но это мой путь». Возможность безо всяких подсказок сделать свой собственный выбор – важнейшее, по Сартру, из человеческих качеств. То, что путь свободного человека ведет неизвестно куда, писателя, по-видимому, волнует мало. «Если свобода вспыхнула в душе человека, боги бессильны», – признается в «Мухах» Юпитер. И неважно, кого люди выбрали своим богом – олимпийца, евангельского спасителя, царя, государство или общество, сила это бога велика лишь до тех пор, пока человек не свободен.

Проблема свободы – важнейшая для экзистенциалистов, к которым причислял себя Сартр. Постулаты атеистического экзистенциализма (по-разному, правда, интерпретируемые) стали частью идеологии борьбы против всяких идеологий , принятой бунтующей студенческой молодежью 1960-х. Это выражение может показаться абсурдным, если его понимать буквально. На самом же деле речь идет о борьбе лишь против тех идеологий, что уже признаны обществом и как таковые навязываются индивиду. Именно этим идеологиям бунтари противопоставили свою идеологию отказа.