Очерки истории Левобережной Украины (с древнейших времен до второй половины XIV века)

В «земле» господствовала местная феодальная верхушка, а на вече к туземным феодалам «земли» и города присоединялась купеческо-ростовщическая знать. Только особые условия приводили к тому, что на вече решали вопросы войны и мира и обсуждали политику князя «людье», как это имело место, например, в 1138 г. в Чернигове. Постоянно действующим органом в Чернигово-Северской земле вече не было. Когда народная масса, не «нарочитая», а именно «простая чадь», пыталась защитить свои интересы от посягательств князя и бояр, она прибегала к вечевым сходам, и такие вечевые сходы чаше всего перерастали в восстания. К сожалению, отсутствие черниговской летописи, отдельные отрывки которой только прослеживаются кое-где в других летописных сводах, не дает нам возможности обнаружить подобного рода вечевые собрания в Северской земле.[667] Чаще же всего, когда речь идет о том, что «стародубцы», «куряне», «путивльцы», «переяславцы» и т. п. вмешиваются в дела князя, организуют ополчения, воюют, изгоняют или приглашают князей, оказывают им поддержку или отказывают в ней и т. д., в них мы усматриваем прежде всего мелких местных феодалов и городскую знать. Это не значит, что город в целом, «людье», не участвует в обороне своего города и князя, в ополчении и т. д. Нет, но это означает, что ведущая политическая роль во всех событиях принадлежит господствующим элементам «земли» и города, т. е. земскому боярству в первую очередь. Когда в 1166 г. Олег Святославич громил села под Стародубом, этим самым он наносил ущерб стародубским боярам, не сумевшим сдержать свое слово. Горожанам таким образом вряд ли можно было отомстить, тогда как сожженные села и уведенная челядь напоминали феодалам Стародуба об их «измене», ибо это были их села и их челядь.

Когда «куряне» в 1147 г. отказываются поднимать руку «на Володимере племя», предлагая Глебу Юрьевичу войну с Ольговичами, то в их ответе чувствуются отзвуки вассальной верности и ни о каких «курянах» — «простой чади» не может быть и речи, как не может быть речи о всенародном вече, которое было, якобы, созвано по данному поводу.

Часто, когда мы встречаемся на страницах летописи с явлениями, аналогичными курским событиям 1147 г., когда «куряне», «черниговцы», «стародубцы» совершают какие-либо дела и ведут переговоры с князем, в них следует усматривать не широкие слои городского населения, собравшиеся на вольное вече, чтобы решать судьбы своего города и земли, а местную феодальную дружинную прослойку, в союзе с городской верхушкой, не прибегая к громоздким общенародным вечевым сходам, где «простая чадь» часто выступала враждебной по отношению к ним силой, фактически правившую своей землей. И чем сильнее и многочисленнее были эти туземные феодальные элементы, независимо от того, входили ли они в княжую дружину, или сохраняли некоторую самостоятельность, тем большее влияние имели они на князя.

В Чернигово-Северской земле местная феодальная знать, состоявшая из крупных и мелких землевладельцев, была очень многочисленна и сильна, и в силу этого князь здесь вынужден был считаться с «землей». Этому же явлению способствовало наличие многочисленных, крупных, многолюдных и богатых городов, наконец, обилие городов-острожков с феодальным населением, состоявшим из бояр, дружинников и их слуг: тиунов, рядовичей, челяди и т. д. Князь Северской земли — крупный землевладелец, богатство свое строивший главным образом на основе эксплуатации земель и сидящего на них лично от князя зависимого сельского люда. Владение огромными вотчинами еще более сближало северских князей с «землей», т. е. с местным боярством в первую очередь, определяло их «земские интересы», делало их на отдельных этапах домоседами (Олег Святославич после 1097 г.), приводило их к «областнической», «земской» политике.