Очерки истории Левобережной Украины (с древнейших времен до второй половины XIV века)

В 1142 г. Всеволод перетасовывает столы еще раз. Вячеслав из Переяславля возвращается в Туров, Святослав Всеволодович из Турова направляется во Владимир Волынский, а Изяслав Мстиславич получает Переяславль. И снова Ольговичи недовольны, но Всеволод не обращает на них внимания. Браками своих детей с полоцкими князьями (свою дочь он выдает замуж за полоцкого князя Рогволода Борисовича) и с польским королем он еще больше укрепляет свою власть. Давидовичи стали подручными Всеволода, да и родные братья, Игорь и Святослав, вынуждены ему подчиняться.[878] Но передышка была кратковременная. Назревала новая усобица. В 1144 г. столкнулись две серьезные силы — Галич и Киев. С момента посажения во Владимире-Волынском Святослава Всеволодовича над Галичем нависла угроза присоединения к Киеву. Это прекрасно учитывал Володимирко, князь галицкий, ставший с 1143 г. собственно единственным хозяином всей Галицкои земли после изгнания своих племянников — сыновей умершего в 1141 г. Ивана Васильковича. Воспользовавшись этим, пугая князей растущей силой Галича и его экспансией на восток, Всеволод сколачивает блок князей против Володимирко, куда ему удалось вовлечь своих сыновей, двух братьев, Владимира Давидовича, князей городенских Бориса и Глеба, полоцкого князя Ростислава и своего зятя Владислава, короля польского. Володимирко же мог рассчитывать только на вспомогательные венгерские войска. Он вступает в тайные переговоры с Игорем Ольговичем, которому обещает поддержку, и Игорь ратует за немедленный мир с галицким князем.[879] В 1145 г. разгорается война Всеволода с Володимирком. В Киев бежал Иван Ростиславич Берладник, ставленник «галичан», т. е. жителей города Галича, которые, воспользовавшись уходом Володимирка из Галича «на ловы», пригласили себе звенигородского князя Ивана Ростиславича. Три социальные силы столкнулись в то время в Галицкой земле: земельные магнаты-бояре, князь со своей дружиной и «город», т. е. купечество, часть «земских бояр», ремесленники и прочий «черный люд». В борьбе со своевольным боярством, выраставшим в грозную силу, горожане сплотились, пытаясь опереться на князя с его дружиной. Уже в то время галицкие бояре, владельцы огромных земельных участков, обладавшие сильными дружинами, располагавшие громадными богатствами, притесняли города, расположенные на территории их вотчин, по размерам не уступавших иным небольшим княжествам. Последнее обстоятельство, наряду со стремлением торгово-ремесленных слоев города предотвратить дальнейшее развитие сеньориальной анархии, которая в Галиче грозила превратиться в не менее обычное явление, нежели в других феодальных государственных образованиях Западной Европы, приводит к попытке горожан опереться на княжескую власть как на противника феодальной анархии. И действительно, позднейшая история Галицкого княжества рисует нам борьбу двух сил: князя с дружиной, опирающегося на Горожан, с боярами-магнатами, растаскивающими по кускам земли княжества, распоряжавшимися целыми областями Галичины как своей вотчиной, превращавшими свои гигантские вотчины, с рядом прилежащих городов, в чуть ли не самостоятельные государства и игравшими долгое время роль фактических властелинов Галицкой земли («державцев»), иногда даже захватывавшими княжеский стол. В конце концов, опираясь на все тех же горожан, княжеская власть побеждает, но перед этим она сама, еще в XII в., подготовила расцвет боярской олигархии, разгромив города и поддерживающие ее городские и даже сельские низы, «черный люд» и смердов. Боярство в 40-х годах XII в. незаметно прибирало к рукам князя, умаляя его роль, значение его дружины и окружая себя не меньшими дружинами. На поводу у боярства был и Володимирко, который в своих схватках с Всеволодом Ольговичем только и рассчитывал на их вооруженную поддержку, а каждый галицкий боярин мог выставить свою собственную многочисленную дружину. Договориться с Володимирком горожане в силу этого, очевидно, не могли и начали вести переговоры с Иваном Ростиславичем. Последний согласился на их предложение и занял Галич. Галич долго сопротивлялся, и осаждавший городские стены Володимирко попал в тяжелое положение. В одной из удачных вылазок Иван Ростиславич с частью своей дружины так далеко зашел вглубь вражеского стана, что дорога обратно оказалась отрезанной. Он предпочел пробиваться дальше и вырвался из кольца осаждающих. Дальше путь его лежал на низовья Дуная, в область берладников, а оттуда, степью, в Киев, к Всеволоду Ольговичу. Галич еще некоторое время сопротивлялся Володимирку, но вынужден был сдаться, и вернувшийся князь жестоко расправился с восставшими. Так неудачно, закончилась эта первая попытка галичан в борьбе с боярством заключить союз с князем. К тому сложному политическому положению, которое мы наблюдаем в Галицкой земле, применимо положение Энгельса о том, «что все революционные элементы, которые образовывались под поверхностью феодализма, тяготели к королевской власти, точно так же, как королевская власть тяготела к ним. Союз королевской власти и буржуазии ведет свое начало с X века…».[880] Конечно, не следует условия Западной Европы механически переносить на древнюю Русь, но данное положение Энгельса применимо при учете всего своеобразия и к Руси.